Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая
Шрифт:
Автомат без сбоя выстрелил два магазина. И все сорок пуль были в теле у преступного авторитета (как говорили, почти вора в законе и смотрящего за г. Киевом) Князева.
Суббота и воскресенье прошли в обстановке, типичной для тюремного быта.
«Лясим-Трясим», «жила-была» на стороне босяцкой части камеры.
Тайсон и Аслан сворачивали на столе пакованы для отправки в транзит и по нескольку сигарет, чиркаш и спички, замотанные в полиэтилен, для передачи на карцер.
Я занимался английским. Иногда кто-нибудь с серьёзным лицом подходил, спрашивал, что читаю и нет ли у меня «Архипелага ГУЛаг»
— Да, — сказал он. — И сбыт на экспорт налажен. И производство почти легально.
— А как производят? — спросил я.
— Я точно не знаю, но сложнее, чем ширку.
— А ширку? — спросил я.
И тут камера оживилась.
То ли следя за разговором и услышав интересную тему, то ли среагировав на слово «ширка», представители блатного мира подходили и делились опытом. Серьёзное выражение на их лицах сменялось довольным и весёлым. И в скором времени почти все собрались около моей нары в дружественной интересной беседе.
Тайсон громко выдохнул воздух и поглядел на меня.
— Фух! — как будто замаялся паковать кульки. Мои глаза встретились с глазами Аслана, и на его лице появилась улыбка.
Следующее судебное заседание состоялось без отлагательств. Адвокат Трофимова, Марина, в тот же день, попрощавшись с ним, отказалась его защищать. Предусмотрев это, Леонид нанял нового адвоката.
Были допрошены трое сотрудников милиции, проводившие допросы Трофимова в РОВД и в ИВС. Они отрицали применение к нему пыток. А резаные раны на его голове и наложенные швы, о чём свидетельствовало медзаключение, объясняли тем, что он пытался выпрыгнуть в окно. А все показания давал добровольно. Также они отрицали предложенную ими сделку о его освобождении в обмен на нужные показания, о которой свидетельствовал Трофимов.
Следующим был допрошен начальник ИВС. Он сказал, что помнит Трофимова — с ним в ИВС проводились следственные действия. И всё происходило в рамках закона, без применения психологического и физического воздействия.
В деле находилось постановление о розыске Трофимова, датированное следующим днём после того, как с ним были проведены следственные действия в ИВС, и судья задала вопрос начальнику ИВС:
— Как Трофимов покинул изолятор временного содержания?
— Как, как, — ответил начальник ИВС, — сам ушёл.
— Ясно, — сказала Лясковская.
Последним был допрошен старший следователь по особо важным делам, возглавлявший следственную группу на досудебном следствии до назначения Демидова, — Штабский.
Он дал показания, что возглавлял следственную группу с момента расследования убийства Князева первые полгода.
Штабский подтвердил, что выносил постановление о розыске Трофимова после того, как его не оказалось в ИВС. Он ответил на вопрос судьи, что все подозреваемые по делу давали показания добровольно.
— Ваша честь, — сказал адвокат Лазаренко.
— Я помню, — сказала Лясковская. — Скажите, пожалуйста, — она ещё раз обратилась к Штабскому, — это Ваша подпись на протоколе допроса?
И она показала Штабскому протокол допроса Моисеенко и Середенко в Хмельницком.
—
— А это Ваша подпись? — и Лясковская показала Штабскому протокол допроса Ружина и Лазаренко в тот же день и в то же время в Херсоне.
— Да, — ответил Штабский.
— Вы проводили эти следственные действия?
— Нет, — ответил он.
— А как Вы можете объяснить, откуда Ваши подписи на протоколах?
— Я не знаю. Объяснить не могу, — ответил Штабский.
— Скажите, пожалуйста, — сказала судья, — видели ли Вы схему, на которой, как говорят подсудимые, были фотографии и стрелками расписано, кто совершал и кто кому заказывал преступления. Была ли такая схема?
— Да, — ответил Штабский. — Эта схема поступила нам в прокуратуру из СБУ. За несколько месяцев до убийства Князева.
До конца недели суд опросил оставшихся по эпизоду свидетелей. Жену Ружина и жену Лазаренко, которые подтвердили, что получали от Трофимова деньги и давали расписки о полученных суммах. А также всех членов следственной группы. Те в суде утверждали, что все следственные действия происходили в рамках действующего законодательства. А побои у задержанных, засвидетельствованные медзаключениями, относили на их сопротивление при задержании по подозрению.
Поскольку ни один из подозреваемых не был задержан по подозрению, а каждый был осужден на 12–15 суток за непристойное поведение, сопротивление милиции, нецензурную брань и такое прочее почти в один день в разных частях Киева, и поскольку содержащиеся на сутках по нормам УПК в это время не могли допрашиваться в статусе свидетелей или подозреваемых, Лясковская спрашивала у следователей, было ли им известно, что лица, с которыми они проводили следственные действия, находились под административным арестом. Каждый следователь отвечал «нет». Считал, что они задержаны как подозреваемые или вызваны в РОВД по повестке.
— Как подозреваемые на пятнадцать суток? — спрашивала Лясковская (подозреваемый мог быть задержан на 72 часа).
— Наше дело было допросить, — отвечали следователи.
Подсудимые ходатайствовали о вызове в суд генерала Опанасенко. Но он не являлся.
— Так, — сказала Лясковская, — в понедельник будет допрашиваться Шагин. Шагин, Вы слышали?
— Да, — сказал я.
В субботу и воскресенье я ещё раз прочитал обвинительное заключение, пересмотрел сделанные во время ознакомления адвокатом ксерокопии протоколов моих допросов в первые дни следствия по разным обстоятельствам и постарался вывести линию, в которой заранее ответить на предполагаемые вопросы прокурора.
По нормам УПК не был установлен порядок дачи показаний. Подсудимый имел право без ограничений изложить суду всё, что, по его мнению, относится к делу. Всё, что могло быть сказано в его защиту при совершённом преступлении. Или, напротив, свидетельствовало о его невиновности.
После того как мне было дано слово, я сказал, что не признаю вину ни по одному из вменяемых мне эпизодов. А также в организации банды. И в первую очередь буду последовательно давать показания о взаимоотношениях с Макаровым и его людьми. А также — о моей роли в руководимых мною предприятиях в обоснование того, что я не являюсь руководителем группы предприятий «Топ-Сервис».