Болтливои? избы хозяи?ка 2
Шрифт:
— Вот именно.
— Отпустишь? Ты это сможешь?
— Я должен. Пойду провожать тебя и отпущу. Это не его путь.
— Наверное, это благородно…
— Спасибо, — Лапа скривился и спрятал лицо в ее лохматой гриве, — будешь меня навещать?
— Не знаю.
— Выйдешь замуж за кого-то из своих «мальчиков»? — спросил угрюмо, еще сильнее стискивая руки вокруг ее талии.
— Ты чего, ку-ку? Они ведь братья мне теперь твоим силами. Забыл?
Лапа помолчал. Несколько раз вздыхал, набирая
— Хочешь что-то сказать? — Степка прижималась щекой к голой груди мужчины, не спеша отстраниться. Ей было хорошо, но что бы это не значило — не важно. С обманщиком она не останется.
— Не хочу, но скажу! — процедил Лапа, — ты можешь выйти за любого из них.
— Как это? — удивилась она.
— Ты им… временная сестра.
— Э-э-э…
— Для обряда братания нужна добровольная кровь и гораздо больше чем одна капля. При этом все участники пьют кровь друг друга. Ты не пила и твоей крови было мало. После… месячных, твоя кровь обновится и они снова станут тебе чужими людьми.
— О Боже, это правда? — дернулась она, но он не отпустил, прижимая к груди еще сильнее.
— Правда. Ты сможешь выйти замуж за своего Нестера! — прорычал зло, все сжимая и сжимая, — выйдешь? Скажи мне?
— Боже, — прошептала женщина, — я не знаю! Не знаю! Что же ты делаешь со мной? Я теперь ничего не понимаю в своей жизни. Я совершенно запуталась! — и она опять горько зарыдала, омывая слезами горькую судьбинушку.
И ведь обрадоваться должна словам волка, но не радовалась. От чего? Ведь это реальный шанс и… она ведь до сих пор любит Митю! И они могут быть вместе если, но… Черт. Все сложно.
— Не выходи за него! — слова мужского отчаяния настойчиво вырывали из плена печали, — вообще ни за кого не выходи, дай мне шанс доказать, что со мной тебе будет лучше! — Лапа шептал ей на ухо и кажется совершенно не замечал, что делает ей больно, сдавливая до хруста ребер.
— Я… перестань давить на меня!
— Я не давлю, маленькая! Я молю!
— Пожалуйста… мне надо подумать. Прийти в себя. Пережить случившееся. Оплакать Грея. Лука… я все-таки буду называть тебя так, отпусти меня…
— Я отпущу тебя, Веночек. Отпущу. Но дай хоть немного подержать в руках. Запах твой вдыхать. Ты ведь уйдешь сейчас, а я останусь. И как смиренный пес буду ждать тебя.
— Волк, а не пес, — поправила она, все еще плача, намочив его голую грудь слезами.
— Волк уйдет, останется только Лука. Князь Мертвый, черт его все дери!
— Сволочь твой братец Квазимодо!
— Он Казимир.
— Я и говорю, Квазимодо.
— Его можно понять. Даже Князь Мертвых хочет быть любимым.
— Почему за твой счет?
— А кто еще его подменит?
— Ой, не знаю я, с родней вашей не знакома. Неужели никого не
— У богов не так, как у людей.
— Я заметила. У вас сложнее. Но у меня есть еще один вопрос. Как ты вернулся и почему только сейчас?
— Раньше не мог. От хапунов так просто не убежишь. А после того, как твои мужики умыкнули женщин, на меня надели ошейник. Да и дело я делал, какое обещал.
— А что делал?
— Давай это потом, для сегодня точно хватит новостей. Отдохни, подумай обо всем. Пообещай мне хоть малюсенький шанс, — теперь он ловко сменил тему.
— Как ты себе это представляешь? Приходить к тебе раз в неделю на чай?
— Я не смогу покидать этот мир после того, как приму пост. Но в моей власти перемещаться на нейтральной территории.
— Это где?
— Земля ягини. Небольшой островок леса возле прохода.
— Ты тоже считаешь, что я могу быть той самой Ягой?
— Ты открыла проход. Здесь без вариантов.
— Неужели об этом говорил Числобог?
— Это легко проверить. Есть еще несколько отличительных признаков Хранительницы Прохода.
— Что, ступа, черный кот и алмазный клык? — усмехнулась женщина. Он мастерски ее отвлекал и больше плакать не хотелось.
— Их растения любят. Многие ягини сильные травницы. Отвары лечебные варить умеют. Но главное не это. Есть растение одно. Не то цветок, не то дерево. Оно считается вечным спутником ягинь. И вроде как по легенде, именно благодарю ему они могут не только входить, но и выходить из Мира Мертвых живыми. Оно даже называется «амарант», что значит «против мора», то есть против смерти.
— Ничего себе! — охнула Степка, — да это же мой любимый цветок! Он растет у меня быстрее всех!
— Ну вот тебе и ответ. Я об знать не мог, значит не вру!
— Забавно, забавно. Неужели, правда? Я недавно вспомнила, что до встречи с Николаем очень любила цветы. И они действительно росли хорошо, словно я их эликсиром роста поливала. А потом внезапно забросила это дело. И вспомнила через тьмищу лет совершенно случайно.
— Сейчас, когда никакой угрозы больше нет, ты постепенно разберешься в себе. Все наладится, вот увидишь! — он раскачивался из стороны в сторону с нею в объятиях, укачивая как маленькую.
— Надеюсь, — пролепетала она, прикрыв глаза.
— Будешь ходить ко мне на свидания?
— Не знаю, — ответила честно, — сейчас с тобой все кажется простым. А когда вернусь домой, черт его знает что еще случится…
— Знала бы, как сильно не хочу отпускать тебя! Я не смогу быть рядом и спасти в случае чего! — был рык полный муки.
— Но ведь отпускаешь?
— Отпускаю.
— И знаешь, я ценю это.
— И все-таки ты не сказал, как убежал от хапунов?
— Серьга. Ты позвала и я пришел.