Болтливые куклы
Шрифт:
Вдох… Выдох…
Хекки с трудом приоткрыл глаза. Мир вокруг словно вращался по спирали, бесконечно опрокидываясь куда-то вправо и вниз. От этого накатывала тошнота и хотелось провалиться в сон. Но с закрытыми глазами вращение словно становилось еще сильней.
Он облизал губы и тихо позвал:
— Жун…
В следующее мгновение теплые руки обняли его, закрыли от кружащегося мира, и горячий шепот защекотал ухо.
— Я здесь, братик! Я здесь! Как же хорошо, что ты очнулся… —
— И вовсе он не девчачий… — Хекки тоже обнял сестру, не пытаясь оторвать голову от циновки. Его пальцы натыкали то на острые лопатки, то на торчащие позвонки. — Просто нас в храме учили, как сохранить его звонким. Жун… помоги мне подняться.
— Сейчас! — сестра просунула руку ему под спину, и с этой опорой Хекки наконец нашел в себе силы если уж не встать, то хотя бы сесть.
— Голова кружится… — пожаловался он. Чтобы не свалиться снова, ему приходилось упираться обеими руками.
— Подожди, я тетку Риш позову! Она даст тебе нужную настойку!
Сестра метнулась к выходу, а Хекки набрался мужества и повернул голову в ту сторону, где лежал его друг.
Зар спал.
Спал, как все обычные люди — вытянувшись на циновке ничком, обхватив руками скомканное одеяло и зачем-то сурово сдвинув брови.
Хекки осторожно протянул руку и дотронулся до его плеча.
Теплое.
— Получилось…
До сих пор он не мог до конца поверить в то, что сумел сделать. Но Зар — вот он, тихо дышит во сне, его грудь вздымается и опадает, сердце бьется, и глаза подрагивают под веками.
Качнулась входная занавеска, но вместо Жун или тетки Риш в шатер вошла Тале. Бледная девушка с короткими волосами и взглядом раненой птицы.
Впрочем, на сей раз в ее глазах искрилось счастье.
— Хекки!.. Здравствуй! — Тале стремительно пересекла шатер и опустилась на циновку рядом с ним и спящим Заром. — Жун сказала, что ты пришел в себя… Я так рада! Я не знаю, как выразить тебе свою благодарность! — она отчаянно стиснула в кулаке край тонкой, перевязанной нитями косицы. — Хекки, могу ли я обнять тебя?
Он смутился и кивнул.
В его жизни было не очень-то много женщин, и он плохо представлял, как лучше вести себя с ними.
Объятия Тале оказались мягкими и нежными, ничуть не похожими на те, что дарила ему сестра. От возлюбленной Зара пахло цветами и еще чем-то неуловимо прекрасным. В этих руках так легко было почувствовать настоящий домашний уют, которого Хекки лишился много лет назад.
— Я ведь не мог иначе, — сказал он, когда Тале отстранилась, держа его за плечи и с теплотой глядя в глаза. — Это… это не моя заслуга. Просто повезло, что тетка Риш знала про яд. Зар сделал бы для меня тоже самое. Как и Шен…
Глаза Тале стали грустными.
— Шен… Это тот юноша, который пострадал при
— Да, — Хекки вздохнул и печально улыбнулся. — Шен был нашим другом. И он был лучшим в театре. Я не шучу! Ты бы видела, Тале, как он танцевал! Словно сами небесные боги вселялись в его тело… Так жаль, что он остался там… — еще один вздох вырвался на свободу, но Хекки уже дал себе слово, что больше не будет предаваться унынию. — Зато Зар здесь! Давно он пришел в себя?
— Ночью. Тетушка Риш сказала, что проснулась от его крика, а потом увидела, что он уже спит.
— А сейчас?..
— Сейчас почти полдень.
Хекки видел, что через входную щель в шатер падает солнечный, свет, но сам не смог бы определить время.
— И… Сколько я на этот раз… гулял?
— Долго ты гулял! — тетка Риш с шумом отодвинула занавеску и вошла, неся за собой вкусный запах дыма и чего-то жареного на костре. — Еще бы немного, и остался бы там насовсем. Дурья башка! Неужели не чувствовал сам, что надо назад?!
Хекки улыбнулся. За гневными словами он слышал радость и облегчение.
Следом за колдуньей в шатер скользнула Жун, озорно поблескивая своим зеленым глазом. В руках она несла миску, в которой Хекки с восторгом обнаружил ароматные куски мяса, запеченного на углях.
— Еда! — радостно воскликнул он. — Мне ведь можно кусочек, правда?!
Тетка Риш была не против. Только прежде заставила его выпить горькой настойки, про которую говорила Жун.
— А когда Зар проснется? — спросил Хекки после того, как утолил первый город и окончательно пришел в себя.
— Не знаю, дружок, — тетка Риш сидела рядом и тоже неспеша попивала чай. — Думаю, скоро. Скоро…
Зар проснулся на закате.
В час, когда уходящее солнце окрасило все золотым светом, он едва заметно вздрогнул и широко распахнул глаза.
Хекки был в шатре в этот момент, но первой Белый Дракон увидел не его, а Тале, которая сидела рядом со своим избранником весь день, не отходя от него ни на миг.
— Это ты… — еле слышно выдохнул Зар. — Ты, птичка! Значит, все получилось… Я дома… — его губы дрогнули в улыбке, а во взгляде промелькнула радость, тут же сменившись таким знакомым холодным упрямством. — Мне… мне надо встать.
— Нет, милый, не спеши, пожалуйста! — Тале попыталась остановить своего возлюбленного, но, разумеется, ей это не удалось.
Упираясь локтями, Зар медленно попробовал подняться с циновки, и Хекки понимал, чего ему это стоит… Он сам только недавно сумел найти в себе силы на небольшую прогулку до реки и обратно (с удивлением обнаружив, что шрам на пятке уже почти затянулся). Но Белый Дракон был не из тех, кто отступает. С трудом он все же смог сесть и тут же обхватил голову руками, издав громкий стон.