Бонапарты. История Французской империи

Нонте Серж

Эндрю Дж. Роу и Светлана Ферлонг пишут:

«Гордая испанка сразу покорила Луи-Наполеона – это произошло на балу в Елисейском дворце <…> Но ему понадобилось четыре года, чтобы тот мимолетный порыв воплотился в полноценный и одобренный церковью брак. Правда, и выбирал супругу уже не президент республики, а император»¹⁷⁸.

Эти же авторы отмечают:

«В Париже поговаривали, что Луи-Наполеон предлагал Евгении замужество, еще будучи президентом республики. Правда это или нет – сказать сложно. Однако реальных действий он тогда не предпринимал. Тем временем на большинстве официальных приемов 1849–1851 годов Евгения де Монтихо числилась в числе приглашенных – так она постоянно находилась на глазах

у Луи-Наполеона. Была ли это тонкая игра? Да, конечно! Шанс стать императрицей Франции будоражил умы большинства незамужних светских красавиц того времени. Но нужно отдать должное – Евгения оставалась сама собой, это Наполеону III требовалось завоевать сердце испанки. Впрочем, многие очевидцы отмечали, что падкий на женскую красоту Луи быстро влюбился в Евгению де Монтихо и был готов просить ее руки»¹⁷⁹.

Император сообщил своему другу, генералу Эмилю-Феликсу Флёри, о чувствах к Евгении.

– Ах, если бы вы знали, как сильно я ее люблю, – сказал он.

– Я это прекрасно вижу, – ответил Флёри, – тогда женитесь на ней…

– Я об этом и думаю, – признался монарх.

Потом он спросил у Евгении, свободно ли ее сердце? Девушка ловко ушла от прямого ответа: «Могу вас заверить, что я по-прежнему мадемуазель де Монтихо»¹⁸⁰.

Официальное предложение о браке от имени императора передал невесте государственный министр Ашиль Фульд, один из ближайших к Луи-Наполеону политических деятелей, человек, помогавший ему делать государственный переворот.

Но когда двор официально обо всем узнал, все стали высказывать недовольство. Как обычно, самой язвительной была принцесса Матильда: «В мадемуазель де Монтихо можно влюбиться, – сказала она, – с ней можно переспать, но никак нельзя на ней жениться»¹⁸¹.

Но Евгения де Монтихо дала свое согласие, и гражданская церемония бракосочетания прошла 22 января 1853 года во дворце Тюильри.

В тот день все члены Сената, Законодательной палаты и Государственного совета были приглашены во дворец. Когда все собрались в тронной зале, Наполеон III, в полном мундире дивизионного генерала и в сопровождении Жерома Бонапарта и маршала Бернара-Пьера Маньяна, вошел в собрание и, поклонившись, встал на трибуне. Затем, развернув бумагу, он спокойно произнес речь, которая в тот же день была перепечатана во множестве экземпляров и расклеена на улицах Парижа. В ней, выразив сначала свое желание вступить в брак с девушкой, не принадлежащей к коронованным особам, он заявил:

– Итак, господа, я говорю Франции: «Я предпочел выбрать супругу, любимую и уважаемую мною, а не незнакомку, союз с которой мог бы мне доставить выгоды, сопряженные впрочем с жертвами. Не выказывая пренебрежения никому, я уступаю своей склонности, посоветовавшись с моим разумом. Так как я ставлю независимость сердца и семейное счастье выше династических интересов и расчетов самолюбия, то буду не менее свободен, не менее могуществен, чем прежде. Вскоре я отправлюсь в собор Парижской Богоматери, чтобы представить императрицу народу и войску. Доверенность, которую вы питаете ко мне, обеспечивает расположение ваше к выбранной мною супруге; и когда вы узнаете ее, господа, вы убедитесь, что и на этот раз мною руководило Провидение»¹⁸².

Единодушные клики «Да здравствует император!» и «Да здравствует императрица!» стали отголоском того впечатления, которое произвела эта речь на всех слушающих.

По приезде во дворец, будущая императрица была встречена детьми Жерома Бонапарта принцем Наполеоном-Жозефом («Плон-Плоном») и графиней Матильдой. И в их сопровождении она вошла в зал, где ее уже ждал император в полном мундире и с лентой Почетного легиона.

Затем император с нареченной невестой перешли в зал маршалов, где и сели в приготовленные для них кресла. Тогда сенатор и министр двора Ашиль Фульд и президент Государственного

совета, по приглашению обер-церемониймейстера, подошли к креслам. По произнесении обычных слов: «Во имя императора!» господин Фульд предложил поочередно императору и его невесте вопрос: намерены ли они сочетаться браком? Получив утвердительный ответ, государственный министр объявил по установленной форме о совершившемся бракосочетании:

– Именем императора, Конституции и на основании закона объявляю Его Величество Наполеона III, императора французов по воле Божьей и на основании народного волеизъявления, и ее превосходительство мадемуазель Евгению де Монтихо, графиню де Теба, мужем и женой¹⁸³.

По окончании обряда присутствующие приступили к подписанию акта. Затем обрученные перешли в театральную залу, где оперная труппа превосходно исполнила известную кантату Даниэля-Фраснуа Обера (ученика великого Керубини).

В 11 часов императрица, в сопровождении своей матери и графа Таше де ля Пажери, оставила Тюильри.

Пышное церковное бракосочетание Их Величеств состоялось через несколько дней (30 января) в соборе Парижской Богоматери.

С раннего утра улицы Парижа были уже переполнены народом. Начиная от Тюильри вплоть до собора были расставлены войска. Собор был освещен 20 000 свечей. Посреди церкви была воздвигнута эстрада, на которой стояли два почетных кресла. Над креслами возвышался балдахин из пунцового бархата, украшенный золотым орлом. В полдень бой барабанов и колокольный звон возвестили народу о выходе Их Величеств из дворца. Архиепископ в полном облачении принял императора и его августейшую невесту у больших ворот и предложил им крест, к которому они приложились, святую воду и ладан, а затем он повел их на приготовленные места.

После обычных вопросов, предложенных Их Величествам архиепископом, началось богослужение. Когда раздались божественные звуки гимна Te Deum («Тебя, Бога, хвалим»), архиепископ предложил новобрачным для подписи книгу, куда был внесен акт о бракосочетании. Присутствовавшие засвидетельствовали его также своими подписями.

По окончании богослужения кортеж тем же порядком возвратился в Тюильри, беспрестанно останавливаемый восторженным народом и на всем пути оглушаемый несмолкаемыми криками: «Да здравствует император!» и «Да здравствует императрица!»

В ознаменование этого радостного события 3000 осужденных получили прощение по повелению императора.

7 февраля 1853 года Сенат дал великолепный бал в честь императора и императрицы, который прошел в Люксембургском дворце. В заключение бала был роскошнейший ужин на двести приборов для императорской фамилии, министров и дипломатического корпуса. Все прошло с размахом и великолепием, достойным прежнего режима.

* * *

К сожалению, первая брачная ночь обманула ожидания новоиспеченного императора. Он мечтал об испанке, горячей и темпераментной, а обрел женщину, «не более сексуальную, чем кофейник»¹⁸⁴. Однако на людях Евгения играла самую элегантную, самую учтивую императрицу, с лица которой не сходила обворожительная улыбка. Подчеркнутая щепетильность Евгении отнюдь не всегда разделялась императором. В Тюильри царили разброд, роскошь, красота, нетерпение и сладострастие. Изо дня в день стыдливость несчастной императрицы подвергалась тяжелым испытаниям.

Несколько месяцев Наполеон III был верен Евгении, но он не терпел однообразия, и вскоре его уже мучил любовный голод. Он-то и заставил императора буквально наброситься на очаровательную юную блондинку, которую звали мадам де Ля Бедуайер. Однажды она явилась в Тюильри в крайне возбужденном состоянии, красноречиво свидетельствовавшем о той чести, которую ей оказал император. Но Наполеон быстро устал от нее, успев, правда, сделать ее мужа сенатором. Затем он снял особнячок на улице дю Бак, где проводил время то с какой-нибудь актрисой, то со светской дамой, то с куртизанкой…