Борьба с безумием
Шрифт:
– Я с трудом мог поверить. Она сидит на стуле, - рассказывал Джек.
– Ведь это что-то значит - сидеть на стуле после того, как человек годами лежал на полу.
По прошествии двух месяцев эта женщина могла уже сама есть, сама ходить к умывальнику, могла с небольшой помощью одеться и раздеться, ходила на прогулки и в кино. Из «ничего» она стала человеком...
Не прекращая давать серпазил больным с серпазиловой депрессией, Джек добавлял к нему риталин, и у большинства больных эта комбинация изгоняла хандру, не снимая в то же время приятного серпазилового спокойствия. Вот небольшая сводка, собранная
«38 больных были недвижимы. Теперь 14 из них разгуливают вполне самостоятельно; 14 - сидят, но объем движений у них гораздо больше; 10 из 38 ходят, но нуждаются в некотором подталкивании».
Оставалось только признать, что этот мало популярный, мягкий и слабенький препарат определенно обладает положительными свойствами. Риталин оказался приятным сюрпризом. Получить столь явный эффект на безнадежных хрониках и вырожденцах - это граничило с чудом. Что из того, если приходилось систематически повышать дозу лекарства? Ведь оно было так сверхъестественно безвредно. И с самого первого самостоятельного движения, с первого слабого блеска в глазах надо было запастись терпением и ждать, пока больные не начнут ходить, не научатся координировать свои движения... Встают тени прошлого - далекие воспоминания об экспериментах Уильяма Лоренца, который впервые смог добиться светлого интервала, впервые установил, что химическими средствами можно сдвинуть маску безумия и открыть глубоко спрятанное под нею ясное сознание - на какие-то минуты, в лучшем случае на пару часов. Но вот перед Джеком его умиротворенные больные, сначала погруженные в депрессию серпази-лом, а потом возвращенные к активной деятельности риталином.
Им уже не приходится показывать дорогу к умывальнику, или учить их есть, или одеваться без посторонней помощи. Они сами восстанавливают у себя эти привычки. Многие даже без тренировки. Много лет они задерживали, прятали в себе эти культурные навыки, которым их обучали в детстве, хотя в эти долгие сумасшедшие годы они вели себя более беспомощно, более бесстыдно, чем животные.
– Это похоже на умственное пробуждение, - сказал Джек, - пробуждение к окружающей действительности.
Казалось, что эта действительность росла и расширялась для них, пока их держали на комбинации серпазила с риталином, от которой они становились спокойными и в то же время активными.
И вот какая мысль осенила Джека. Эту мысль внушил ему факт совместного действия серпазила и риталина. Безумие - это нечто большее, чем ненормальное поведение. Безумие может проявиться в сверхактивном поведении - и серпазил или торазин успокаивает больного. Оно может также выразиться в слабоактивном поведении - и риталин активирует его, возвращает к норме. Что же такое безумие? Не есть ли это только преувеличение обычных норм поведения у всех нас, которые не сидят еще в сумасшедшем доме?
– Ведь наш разум не кипит ключом все время, и мы не заглушаем свою умственную деятельность на долгое время. Мы являемся существами переменчивых настроений - сверхактивного, потом слабоактивного.
Но у своих запущенных сумасшедших-хроников, возвращавшихся к действительности под действием серпазила и риталина, Джек, наблюдая их острым глазом сельского доктора, заметил, что их безумие - это нечто еще большее, чем простое чередование сверхактивного
Колебания настроения вверх и вниз - это уже плохо. Но когда ваш разум кипит ключом, а настроение у вас подавленное - это уж совсем плохо. Вот женщина, неподвижно лежащая на полу в своей палате. Внешне ее ненормальное поведение кажется слабоактивным. Но она не спит. Она просто упрямствует, как ребенок в припадке раздражения. Вся она напряжена, как туго натя- нутая пружина. Она сверхактивна, хотя неподвижно лежит на полу и внешне кажется слабоактивной. Ненор- мальное поведение - это смесь слабой и повышенной активности.
И во.т серпазил с риталином дали Джеку возможность проверить это наблюдение. Больше того, они позволили ему измерить степень повышенной и ослабленной активности. Вот женщина, ведущая себя сверхактивно: она беспокойна и агрессивна. Серпазил или торазин превосходно ее успокаивает; но серпазил или торазин в своем успокоительном действии довел ее до хандры, до глубокой депрессии. Вот другая больная - тупая, вялая, хмурая, неподвижная; риталин прекрасно активирует ее поведение. Но один риталин при длительном употреблении приводит ее в буйное, маниакальное состояние. Что же делать?
Внутреннее чутье, добытое нелегким путем - может из собственного маниакального прошлого, - подсказало Джеку, как в этих случаях поступать. Столкновение слабо- и сверхактивного ненормального поведения подобно качанию на доске. Что тут можно сделать? Джеку теперь это было ясно. Когда больной ведет себя сверхактивно и агрессивно, надо начинать лечение с серпазила; а когда наступит успокоение, тогда добавлять риталин, чтобы низкий конец доски не опустился слишком низко. А когда поведение больного упадочное и негативное, надо начинать с риталина; и когда проявится его стимулирующее действие, тогда добавлять серпазил, чтобы маниакальный конец доски не поднялся слишком высоко.
Таким-то способом Джек начал приводить своих буйных и угнетенных больных к уравновешенному поведению. Все это звучит вполне убедительно, если стать на точку зрения Джека и понимать шизофрению как столкновение повышенной и пониженной активности. Все это звучит довольно просто. Может быть, даже слишком просто. Без своих 107 сестер-надзирательниц, отмечавших малейшие сдвиги в поведении каждого больного после каждого приема серпазила и риталина, повышавших или снижавших дозировку того или другого лекарства, чтобы сделать устойчивой доску их поведения, - без этих 107 помощниц Джек не смог бы даже приступить к своему эксперименту.
Когда Джек в первый раз объяснял мне, как он пришел к мысли об эксперименте «качающейся доски», это звучало чересчур просто, чтобы произвести большое впечатление. Но в то же время меня взволновала мысль о сходстве этого опыта с выдающимся научным достижением великого исследователя прошлых лет. Я глубоко изучил его замечательную работу. Кто же он? Ученый, которого напомнил мне Джек, - это Чарльз Ф. Кэттеринг. Босс Кэт начал эту работу с такого же простого эксперимента, но закончил ее получением чудовищной энергии от самых слабых машин внутреннего сгорания и при помощи такого горючего, которое в настоящее время дает им столь мощную силу.