Борьба с безумием

де Крюи Поль Генри

– И она ушла домой?- перебил я его. Джек улыбнулся.

– Постойте, дайте кончить. Она не ушла домой, нет еще. Несколько дней назад она сказала своей сестре-над­зирательнице, что боится, как бы снова не начала заго­нять в себя иглы. Она чувствовала, что это на нее надви­гается. Она просила разрешения вернуться в полуоткры­тую палату.

Джек говорит о глубокой технике этого открытия про­стым языком сельского врача.

– Это не сестры-надзирательницы первыми сообщают мне, поправляется больной или нет. Сами больные сооб­щают это сестрам, а сестры уже передают мне.

Не кажется ли странным, что Фергюсон так доверяет своим больным? Но он ведь хорошо знает, что значит

быть сумасшедшим.

Вера Джека в своих 107 леди доходит до того, что многие врачи сочли бы недопустимой крайностью. Сестры отмечают «профили поведения» всех больных с начала до конца лечения; они ежедневно записывают дозировку ле­карств и все изменения в дозах. Больше того - и это уж совсем неслыханно: когда сестра видит, что больному стало лучше или хуже, она сообщает об этом своей стар­шей сестре, которая сама регулирует дозировку или сов­сем отменяет лекарство под свою ответственность. И только потом она докладывает об этом Фергюсону.

– Редко приходится исправлять их назначения, - го­ворит Джек.

Миссис Донна Пилларс - ветеран больницы Траверз-Сити, работает она там уже двадцать лет. Спокойная, чер­новолосая, крепкая женщина с проницательным и в то же время ласковым взглядом темных глаз. Она тоже хочет рассказать мне, какие перемены произошли в женском от­делении больницы Траверз-Сити с приходом доктора Фер-гюсона и применением новых лекарств. Ее манера рас­сказывать наводит на мысль, что Донна Пилларс могла бы, пожалуй, иметь успех в качестве драматурга. Знаю ли я старинную народную песню «Видали ль вы, как пляшут привиденья?» Да, припоминаю. Так вот, несколько лет на­зад женское отделение больницы напоминало эту песню, только вместо «привидения» следовало бы сказать «стра­шилища». Она рассказала, как несколько лет назад, но­чью, во время ужасной грозы, в больнице погасло элек­тричество. В эту ночь она была старшей дежурной по больнице. Она подумала о том, что у дежурной сестры буйного отделения, должно быть, много хлопот, что она может испугаться или попасть в опасное положение. Дон­на Пилларс пошла в отделение, и здесь, при ярких вспыш­ках молнии, она увидела страшную картину. В кромеш­ной тьме длинного холла вдоль стен стояли, как статуи, белые фигуры голых женщин, оцепеневших от страха. Другие ходили в темноте крадущейся походкой, нагие и мерт­венно-бледные при вспышках молнии. Некоторые броса­лись на Донну с дикими воплями. Нет, это были не пляшущие призраки, о которых поется в старой песне; это были жуткие страшилища, то появлявшиеся при свете молнии, то пропадавшие в непроглядной тьме, чтобы снова появиться при новой вспышке молнии...

– Вот в чем разница между тем, что было и что есть теперь, когда доктор Фергюсон пустил в ход новые сред­ства, - сказала Донна.
– Если бы сегодня ночью разрази­лась гроза и потухло электричество, то больные продол­жали бы спать крепким сном. А проснувшиеся остава­лись бы в своих ночных сорочках и лежали, притаившись, на своих кроватях.

Но тут Донна Пилларс меня озадачила. Начала она простодушным тоном с общего заявления - его можно сей­час слышать почти в каждом психиатрическом учрежде­нии, - что после введения новых лекарств началась совер­шенно новая жизнь для персонала больницы. Больные, ползавшие по полу и завывавшие не своим голосом, пере­стали ползать и завывать. Замечательно. Вырывание волос, стукотня головой о стену, драки, проклятия, непристойные слова - все это прекратилось. Прежнего бедлама уже нет. Великолепно.

– Но вот старшие надзиратели поговаривают, что они не знают, стоит ли этому радоваться, - сказала Донна.
– Больные что-то уж слишком спокойны.

Серпазил приостановил кусанье, толканье, свирепые

драки и заставил несчастных больных сесть и сидеть. А сами больные? Они великолепно поправлялись и прев­ращались в «зомби». Что такое зомби? По старому опре­делению это значило: «умирает, а ходит». Но это новый вид зомбификации: «умирает, а сидит». Зомби уселись, но при этом они нисколько не похожи на умирающих.

– Что дал серпазил сестрам-надзирательницам?- спрашивает Донна Пилларс. Тут Донна проявила особое психологическое чутье. Серпазил отнял у сестер-надзира­тельниц цель жизни. Сестра, которая умела лучше Дру­гих управляться со шваброй, была окружена ореолом славы. В лучшем случае сестер-надзирательниц рассматри­вали как ударную команду, которая умеет поддерживать чистоту в помещениях, несмотря на беспрерывное загряз­нение и вечный беспорядок. А теперь, с появлением серпа-зила? Ударной команде остается только мыть совершенно чистые стены, скрести полы, которые больше не загрязня­ются, успокаивать буйных больных, которые стали спо­койными и малоподвижными.

– И помог нам в этом доктор Фергюсон, - сказала Донна Пилларс.
– Он, очевидно, знает, что больных надо сначала успокоить, а потом уже сделать разумно актив­ными.

Донна продолжала рассказывать о том, как Джек оживлял этот мрачный дом спокойного безразличия, как он стал изгонять серпазиловую депрессию другим лекар­ством, риталином.

– Вы должны внести немного шума и движения в наши палаты, - говорит им Фергюсон.
– Заставьте боль­ных помогать вам в работе. Что из того, что работа будет неполноценной? Это полезно для больного, а больной важ­нее, чем работа.

– Доктор Фергюсон спрашивал нас, что мы знаем о своих больных, как о людях, - рассказывает Донна Пил­ларс.
– Кто эта женщина, что лежит весь день в холле на полу, или та, другая, которая сидит с безмятежным видом и жует свой чулок? Мы ведь ничего о них не знали.

Донна и остальные надзирательницы вынуждены были осознать этот скандальный факт. Мать, тоскующая по де­тям, помешавшаяся бабушка, девушка-подросток с изму­ченным лицом не были для них живыми людьми. Это были неизвестные существа женского пола, затерянные среди 3000 больных и не представлявшие особой важности по сравнению с сорока больничными помещениями, которые нужно держать в чистоте.

– Заставлять больных складывать белье или подме­тать полы - это еще не все. Вы должны придумать что-то большее, - говорил Джек сестрам.
– Вы должны пробу­ждать в этих несчастных потерянную веселость; должны научить их радоваться. Почему бы вам не сделать палаты красивыми? Почему бы самим больным не заняться вместе с вами украшением палат?

Старое положение о работе сестер-надзирательниц обя­зывало их прежде всего заботиться о чистоте стен, чистоте полов, чистоте постелей и чистоте больных; выполнение этих работ оставляло дежурным один какой-нибудь сво­бодный час из двадцати четырех. Донна Пилларс возгла­вила движение за новый вид обслуживания психически больных, основным назначением которого была «радость». Джек подзадоривал их...

– Ну, теперь, когда мы оттащили больных от ваших волос, у вас найдется чуть больше времени, чтобы помочь им по-настоящему.

В психиатрической практике применяются различные меры воздействия на больных: психотерапевтические про­поведи, попытки успокоить буйствующих струями холод­ной воды под высоким давлением, погружение беспокой­ных больных в длительный сон с помощью барбитуратов, надевание смирительной рубахи, судорожная терапия при помощи электрошока, свирепые метразиловые шоки, опас­ное лечение инсулиновой комой, рассечение мозговой ткани лоботомией и другие причудливые меры воздей­ствия.