Борьба со смертью

Крюи Поль де

В этом было нечто уже в принципе забавно противоречащее сантиментальным представлениям о целесообразности природы. Этот «х»1 - это замечательное разрушающее свойство сыворотки крови существовало бы у животных и в том случае, если бы вообще в природе отсутствовали смертоносные микробы.

Вещество «х», чаще называемое «комплементом» или «алексином»,- важнейшая составная часть всякой нормальной сыворотки, обладающей способностью растворять белковые вещества. На действии комплемента, стимулированного специфическими веществами

иммунизированной сыворотки (амбоцептор), основан механизм иммунитета.
– Прим. ред.

Каждая свежая сыворотка разрушала совершенно безвредные эритроциты животных другого вида, если только они были сенсибилизированы. Борде смеялся.

VI

Но наверное ли один и тот же «х» таинственно разрушал холерных вибрионов и растворял эритроциты?

– Этот вопрос решался чисто экспериментально,- говорил Борде (иными вопросами он вообще никогда не занимался). Опыты, которые он поставил для выяснения этого вопроса, вели прямо к замечательной реакции крови, которая выгнала из засады зловещую спирохету, бледное чудовище Фрица Шаудина.

К нормальной сыворотке морской свинки, смешанной с сенсибилизированными холерными микробами, он прибавил кроличьи эритроциты, тоже сенсибилизированные.

Если этот могущественный «х» - общий для вибрионов и эритроцитов, то он будет целиком израсходован на разрушение вибрионов, после чего прибавленные эритроциты останутся нерастворениыми.

Ура! Так оно и есть! После того как свежая сыворотка морской свинки расправилась с холерными микробами, она уже бессильна по отношению к эритроцитам кролика, сенсибилизированным сывороткой иммунной морской свинки. Это была идеальная лабораторная проба, точная, не вызывающая сомнений. На этот раз взвесь эритроцитов кролика осталась кирпично-красной и мутной.

Настоящий ученый всегда стремится показать, что явление, открытое им для одного микроба, действительно и для всех микробов вообще... Не для того, чтобы найти новое лекарство или профилактическое средство, а для того чтобы установить общий принцип - сделать, как это называется, обобщение. Борде занялся обобщением. Он был теперь уже достаточно крупной фигурой в Пастеровском институте, чтобы иметь ассистента. Ему дали чрезвычайно серьезного и способного бельгийца Октава Жангу. С самого начала они сели на мель. Они взяли культуры бациллы тифа и страшного микроба бубонной чумы.

Увы! Когда они смешали их со свежей предохранительной сывороткой соответственно вакцинированных животных, эти микробы и не подумали разрушаться. Но постойте...

Если сенсибилизировать их такой сывороткой от соответственно иммунных животных, то они все же будут поглощать смертоносный для микробов «х» из свежей нормальной сыворотки морской свинки. Борде видит это. Это очень просто показать.

Для этого достаточно к такой смеси прибавить немного эритроцитов кролика. Если они не будут растворены, если жидкость останется мутной, кирпично-красной, значит микробы были сенсибилизированы и поглотили весь разрушительный «х».

Борде дал тонкий, точный метод определения иммунитета того или иного животного к тем или иным зловредным микробам. Этим методом легко установить, скрываются ли еще те

или иные микробы в организме человека.

На всех парусах шел Борде вперед. Почему он взял объектом именно таких смертоносных микробов, как бациллы бубонной чумы, - я не понимаю. Но воздействию свежей нормальной сыворотки морской свинки он подвергал несколько биллионов этих чумных убийц, сенсибилизированных сывороткой иммунного к чуме животного.

Все в порядке. Когда он к этой смеси прибавил сенсибилизированные эритроциты кролика, они не растворились, и жидкость не превратилась в красивый гренадин, а осталась кирпично-красной, мутной.

Вот последний эксперимент. К нескольким биллионам микробов чумы, не сенсибилизированных, но разбавленных сывороткой невакцинированного животного, он прибавил свежей сыворотки от нормальной морской свинки...

Ну, конечно! Теперь, когда он прибавил сенсибилизированные эритроциты кролика, они мгновенно растворились и изменили мутный кирпичный цвет смеси на прозрачный цвет гренадина. Не сенсибилизированные микробы чумы не поглощали «х» из свежей сыворотки морской свинки. Это была прекрасная проба, очень чувствительная, и нужно было брать определенное число капель каждой жидкости.

Теперь исследователи всего мира всегда могли определить, какой именно микроб терзает человека или скрывается в нем. Сыворотка крови такого человека должна сенсибилизировать микробов того вида, который можно в нем подозревать.

VII

Борде ненавидел сугубо практическую деятельность. Он испробовал сыворотку крови двоих людей, выздоравливавших после брюшного тифа, и нашел, что сыворотка сенсибилизировала бациллы тифа. Тогда он забросил тиф и занялся разгадкой тайны того, как осущеставляется иммунитет. Его замечательные открытия отвлекли внимание почти всех бактериологов от мечниковских фагоцитов. Теперь уже маленький Борде, а не знаменитый русский ученый сражался с немцами по поводу сущности и проявления иммунитета.

Нет ничего удивительного, что Борде оставил Париж: и возглавил маленький собственный Пастеровский институт в Брюсселе, у себя на родине. Здесь он впервые напал на страшный след бледного чудовища-возбудителя сифилиса. Хотя он и вытеснил Мечникова, но тут он показал, до чего он уважал этого старого мастера бактериологии...

В это время Шаудин был увлечен малярией, трипанозомами и спирохетами в Ровиньо и даже не думал никогда о сифилисе. Однажды Борде сидел, согнувшись над микроскопом в своем Пастеровском институте. Он рассматривал гной из зловещей язвы одного несчастного, у которого подозревали эту ужасную болезнь. Борде размазал этот гной на тонком стекле и окрасил его карболо-метиленовой синькой...

Вот из сероватого тумана поля зрения возникли очень слабо окрашенные, туго закрученные спирали спирохеты - новой, неизвестной, странной. Еще ни один исследователь (во всей истории человечества) не видел ее. Борде сильно взволновался - ведь это страшно важное открытие. Но оно было не совсем в плане его исследований. Поэтому он тщательно завернул в бумагу препарат и послал его в Париж Мечникову, своему учителю. Он спрашивал его, не заслуживает ли этот странный, новый, бледный микроб дальнейшего изучения.