Борьба
Шрифт:
Я была довольна тем, что жила в своем «пузыре», формируя собственное мнение и принимая все, что слышала, безоговорочно.
Меня не касалось, кто с кем спит. Если это не был родственник, мне было все равно, кто разводится. Меня не интересовали сплетни о том, что произошло в баре «Джейн» в прошлые выходные.
Я занималась своими делами и даже старалась не обращать внимания на сплетни на работе. Это было нелегко, учитывая, что школьная молва превратила Каламити в детскую забаву. Но я очень хорошо научилась отключать звук от окружающего
Только, возможно, я зашла слишком далеко.
Когда Ронан направился ко мне, уверенно ступая по бетону своими длинными ногами, я поняла, что прятать голову в песок чревато последствиями.
Мне определенно следовало спросить Керриган о моем новом соседе.
Черт.
— Вот это сюрприз. — Он ухмыльнулся, останавливаясь передо мной. Он был таким высоким, на пару дюймов выше шести футов, что мне пришлось вытянуть шею, чтобы выдержать его взгляд.
— Ага. — Я кивнула, изо всех сил стараясь не пялиться на то, как напрягаются его бицепсы под футболкой.
До сих пор я видела Ронана только в слаксах и накрахмаленных рубашках. Строго одетый, он был восхитительно красив. Но в таком виде, в линялых джинсах и простой рубашке, облегавшей его широкую грудь и плоский живот, он, без сомнения, был самым великолепным мужчиной, которого я когда-либо видела.
Я не могла допустить, чтобы рядом со мной жило такое искушение.
Это было плохо. Это было очень плохо.
— Мячик! — голос Рен разнесся по воздуху, когда мячик покатился по дорожке. — Мама! Мячик.
Прежде чем я успела броситься, чтобы поймать его и не дать ему вылететь на улицу, Ронан обежал меня, подхватив маленький розовый футбольный мяч, который мой брат подарил Рен на прошлой неделе.
Рен ковыляла по подъездной дорожке, всегда двигаясь слишком быстро, на мой взгляд, но каким-то образом ей удавалось сохранять равновесие. Она свернула с намеченного пути, когда заметила Ронана, и, сунув большой палец в рот, бросилась к моей ноге.
— Извините. Мы, эм, работаем над сосанием пальца. — Я напряглась, когда Рен задела мою ногу, прижалась ко мне и уставилась на Ронана.
— За что вы извиняетесь?
Хороший вопрос. Я пожала плечами.
— Похоже, извинения идут рука об руку с материнством.
Извините, у нее насморк.
Извините, она шумная.
Извините, она решила вздремнуть, так что я задержусь.
А в последнее время нашей проблемой стало сосание большого пальца.
— Мой папа постоянно напоминает мне, что, если я в ближайшее время не отучу ее сосать большой палец, это войдет у нее в привычку, от которой потом будет труднее избавиться. Что это может привести к проблемам с зубами.
Еще одна проблема воспитания. Вы должны беспокоиться о том, что малейшее решение, принятое сегодня, будет иметь последствия на всю жизнь.
— А-а. — Ронан
Странно, что разрешение незнакомого человека дать моей дочери пососать свой палец внезапно заставило меня почувствовать себя лучше. Рен была маленькой. И делала она это не всегда. Только когда нервничала или стеснялась.
Я погладила Рен по мягким волосам, а она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Он присел на корточки, протягивая ей мяч.
Она внимательно посмотрела на него, но медленно вынула большой палец изо рта. Затем слюнявой рукой она взяла мяч и побежала к траве.
— Похоже, это хороший район, — сказал Ронан, вставая и возвышаясь надо мной.
Мне всегда нравились высокие мужчины. Черт возьми.
— Так и есть. — Я медленно отодвинулась от притягивающего взгляда Ронана. — Это здание построили моя сестра и шурин.
Это была единственная причина, по которой я смогла купить дом в этом районе. Мне, матери-одиночке, живущей на зарплату учителя, потребовались бы годы, чтобы накопить достаточно для первоначального взноса. Но вместо того, чтобы брать кредит, я заключила контракт непосредственно с Пирсом и Керриган.
— Они отлично поработали, — сказал он, его взгляд переместился на Рен, когда она играла. На его губах появилась улыбка, когда она попыталась ударить по мячу, но вместо этого потеряла равновесие и упала на задницу.
Он казался… очарованным.
И, боже, это было так привлекательно. Единственными мужчинами, которые когда-либо обожали Рен, были ее родственники.
В моей груди разлилось тепло, и в то же время меня охватила паника.
Моей работой сейчас было думать о последствиях и о том, как они повлияют на Рен. На безумно красивом лице Ронана было написано, что он что-то задумал.
— Я лучше отведу ее в дом, — сказала я.
Рен все еще сидела на лужайке, выдергивая стебельки короткой весенней травы. Ее брюки, должно быть, промокли насквозь. Во дворе было сыро, так как почти всю прошлую неделю шел дождь, а земля еще не успела прогреться.
— Как насчет бургеров?
— Хм?
— Бургеры. Я съезжу в город. Привезу нам ужин.
Этот мужчина был настойчив, и я была готова уступить ему. Часть меня хотела сказать «да». Часть, которая была сильнее, чем я собиралась признаться самой себе.
— Нет, спасибо.
Он наклонил голову, его глаза сузились.
— Я что-то сделал не так? Или вы продолжаете отвергать меня, потому что я посторонний?
— Посторонний?
— Да. Ну, знаете, не из Каламити. — Он наклонился ближе, оглядываясь по сторонам, словно не хотел, чтобы кто-то еще услышал. — Я калифорниец.