Борис Слуцкий: воспоминания современников
Шрифт:
* * *
В Москве успел навестить Слуцкого. Он сам позвонил и пригласил, а в предыдущие месяцы звонил с просьбой не приходить. Ему явно лучше, и разговаривает он в прежнем стиле, т. е. задает вопросы и выдает формулы.
Подарил мне свое «Избранное». Его сильно пощипали редактора. И все же книга получилась сильная, где главное своеобразие — личность самого Слуцкого. При всех недостатках нашего поколения он его выразил точно, даже недостатки. Он всегда умышленно держался в рамках поколения, и для молодых, наверное, выглядит, как поэт прошлого времени. Мы, особенно до тридцати лет, старались свести концы с концами. Позже многие от этого отказались и, как это ни странно, больше сохранили ценность, чем Слуцкий.
73
Из
Середина января 1981
Очень мне нравятся посмертные публикации Слуцкого. Это поэт, которого надо читать в большем объеме, он накапливается в сознании.
15.02.89. Пярну
* * *
Слуцкий высоко ценил и всю жизнь перечитывал Хлебникова. Но для того, чтобы выделить из тугого сплава его поэзии хлебниковские черты, нужно предпринять детальное исследование. Думаю, что оно будет результативным. Уже взрослым поэтом Слуцкий написал стихотворение о захоронении праха Хлебникова на Новодевичьем кладбище. Если память мне не изменяет, он при этом присутствовал, и стихотворение написано по живому впечатлению. [74]
74
Д. Самойлов. Хлебников и поколение сорокового года. В «Избранных произведениях в двух томах». М.: Худ. литература, 1990. Т 2. С. 285–286.
* * *
Об одном нашем друге Слуцкий сказал: «Павел Коган его делает таким, каким хотел бы быть сам».
Мне он отводит роль Летописца. [75]
В. Мальт приводит запомнившиеся ей строчки Слуцкого, написанные до войны и неизвестные современному читателю [76] :
Жизнь — это вещь. И это факт. И очень стоит жить. И можно многое стерпеть и многое простить.75
Д. Самойлов. «Есть в наших днях такая точность». «Литературная газета», 1985, № 20. С. 5.
76
Воспоминания Виктории Мальт предназначались для сборника «В том далеком ИФЛИ», посвященного памяти погибших на войне ифлийцев. Хотя Борис Слуцкий не был студентом ИФЛИ, В. Мальт не могла обойти его имя — слишком заметным и близким был Слуцкий в кругу ифлийских поэтов. — Примеч. сост.
…Кульчицкий познакомил меня с поэтом Кауфманом (то есть с будущим Давидом Самойловым) и отважным деятелем Слуцким. Я познакомил Слуцкого с учением небывализма, к чему Слуцкий отнесся весьма скептически… Был еще Павел Коган. Он был такой же умный, как Слуцкий, но его стихи были архаичны.
Весь Литинститут по своему классовому характеру разделялся на явления, личности, фигуры, деятелей, мастодонтов и эпигонов. Явление было только одно — Глазков.
77
В. Мальт. О Павле Когане. «Вопросы литературы», 1995, вып. 2.
Наровчатов, Кульчицкий, Кауфман, Слуцкий и Коган составляли контингент личностей… [78]
Помнится, как Борис Слуцкий, когда его принимали в Союз писателей, в заключительном слове выразил сожаление, что такие талантливые поэты, как Глазков и Самойлов, не члены Союза. [79]
Большой известностью в литературных и студенческих кругах Москвы пользовались в ту пору [перед войной. — П. Г.]
78
Из книги: Воспоминания о Николае Глазкове. М., 1989.
79
Там же. С. 171.
…Вся ведущая плеяда молодых поэтов Литинститута участвовала в Отечественной войне, но не все вернулись с войны. Не вернулись романтики — Павел Коган и Михаил Кульчицкий. Оба, как положено романтикам, сложили головы на войне. «Любовь» всё же рифмуется в первую очередь с кровью.
Раньше других вошли в литературу Михаил Луконин и Сергей Наровчатов. Борису Слуцкому и Давиду Самойлову предстоял долгий и тернистый путь, прежде чем они достигли успеха.
…Студенческая аудитория. Выступают молодые поэты. Каждый выдает товар лицом. (Не огрубляю. Слуцкий мне говорил: «Долгин, выдай стих!») Среди плеяды Слуцкого был в моде критерий «Стихи на уровне моря». [80]
80
Там же. С. 95–97.
…Не они Глазкову, а Глазков им (многим поэтам, дотянувшимся до самых больших почестей) расчищал творческие пути в поэзии.
Один Борис Слуцкий сказал об этом прямо и честно. [81]
Слуцкий его [Глазкова. — П. Г.], по-моему, боготворил. С лица его в момент исчезала комиссарская строгость, когда появлялся Глазков, и Слуцкий розовел и нежнел не то как дед при внуке, не то как отец при дите своем.
81
Там же. С. 265.
Слуцкий председательствовал на вечере, устроенном по случаю пятидесятилетия Глазкова… Жалею — сколько раз прежде и потом! — что не записал хотя бы вкратце выступление Слуцкого. Он говорил о Глазкове с гордостью и большой ответственностью, говорил о большом поэте… и когда Слуцкий закончил, Коля зааплодировал первым. Слуцкому — не себе. Точности мысли, лаконизму и четкости другого художника. [82]
…В то время я вовсю «портреты времени» рисовать начал. Слуцкий меня подбил.
82
Там же. С. 389.
— Время, — говорит Боря, — время собирать надо. Леву [Разгона. — П. Г.], Боря, нарисуйте Леву… [83]
…На столике и на постели разбросаны тетради, блокноты, листки. Чемоданчик открыт. К празднику сорокалетия советской власти Слуцкий и Винокуров берут у Ахматовой стихи для какой-то антологии: 400 строк. Анна Андреевна перебирает, обдумывает, выбирает, возбужденная и веселая… Отбор совершался под лозунгом: граница охраняема, но неизвестна.
83
«Столица», 1992, № 41. С. 60.
Была раз у Анны Андреевны. Ардовы ушли на именины, и я сидела у нее очень долго, до двух часов ночи, пока не вернулись хозяева. Ей лучше. Она принимает какое-то лекарство, сосудорасширяющее, которое ей привез из Италии Слуцкий. Дай ему бог здоровья.
… Когда я пришла, Анна Андреевна вместе с Марией Сергеевной (Петровых) дозвонилась Галкину, чтобы поздравить с еврейской пасхой.
— Галкин — единственный человек, который в прошлом году догадался поздравить меня с Пасхой, — сказала она.