Бородинское поле
Шрифт:
боях с японцами у озера Хасан. Но ведь и они прибудут не
раньше чем через неделю. А к этому времени Гудериан может
захватить не только Орел, но и Тулу, подойти к Москве на
пушечный выстрел. В ушах маршала звучали глухие и
требовательные слова Верховного: "Орел сдавать нельзя". Да
ведь одного приказа или желания мало. И Минск, и Киев, и
Смоленск нельзя было сдавать, А сдали, оставили.
Борис Михайлович тяжко вздохнул. Адъютант
прибытии генерала Лелюшенко.
– Проси, - кивнул Шапошников и поднялся устало,
сутулый, грузный.
Невысокого роста, плотный бритоголовый генерал вошел
энергично и довольно бойко доложил:
– Товарищ Маршал Советского Союза! Я только что от
товарища Сталина...
– Знаю, голубчик, знаю, - перебил его Шапошников и
жестом указал на стул.
Лелюшенко сел. Лицо его побагровело, прищуренные
глаза возбуждённо сверкали. Он еще находился под
впечатлением краткого разговора с Верховным. Сталин считал
необходимым лично давать напутствия вновь назначенным
командирам крупных соединений. Пусть всего лишь несколько
слов, самых обыкновенных, но лично, чтоб человек
почувствовал всю глубину ответственности, которая на него
возлагается, и не кем-нибудь, а самим Верховным
Главнокомандующим. И хотя разговор продолжался не более
пяти минут, Лелюшенко был горд оказанным ему доверием.
– Вы много раз просились на фронт, - сказал Сталин,
глядя на генерала сухим, холодным взглядом.
– Сейчас есть
возможность удовлетворить вашу просьбу.
– Буду рад, товарищ Сталин, - взволнованно ответил
Лелюшенко.
– Ну и хорошо. Срочно сдавайте дела по управлению и
принимайте первый стрелковый корпус.
– Сталин достал спичку
и долго раскуривал погасшую трубку. Лицо его было серым и
усталым. Он прошелся по кабинету и продолжал, уже не глядя
на стоящего навытяжку генерала: - Правда, корпуса, как
такового, пока еще нет, но вы его сформируете в самый
кратчайший срок. Надо остановить танковую группировку
Гудериана, прорвавшую Брянский фронт, и не допустить
захвата Орла.
По пути в Генштаб генерала Лелюшенко больше всего
волновал главный вопрос: из каких частей и соединений будет
состоять его корпус? Поэтому он нетерпеливо слушал
маршала, излагавшего ему общую обстановку, сложившуюся
на участке Брянского фронта, и это его нетерпение не
ускользнуло от проницательного начальника Генштаба,
который вдруг выпрямился, снял пенсне и, подняв на генерала
усталый взгляд,
– Знаю, голубчик, вас интересует состав корпуса. - И
маршал перечислил части и соединения, которые войдут в
корпус. - Вы будете подчиняться непосредственно Ставке.
Штаб корпуса укомплектуете за счет командиров управления.
Срок - четыре-пять дней.
Лелюшенко хотел сказать, что уж больно сжатые сроки
даются для формирования корпуса, но маршал остановил его
жестом:
– Понимаю, голубчик, а что поделаешь - надо спешить,
другого выхода у нас нет. Гудериан торопится к Москве.
Весь следующий день Дмитрий Данилович Лелюшенко
провел у себя в управлении. Это был какой-то суматошный
день: сдавал дела и одновременно формировал штаб корпуса.
Сформировать штаб - это еще не главное. Беспокоило другое:
все выделенные в состав корпуса части и соединения
находятся за многие сотни километров от Орла. А в бой нужно
вступать немедленно, сейчас. И командир начал выяснять,
какие части в настоящее время есть на территории от Москвы
до Орла. Вспомнил: в Ногинске мотоциклетный полк.
Вспомнил и горько усмехнулся: мотоциклы против танков! Полк
против целой армии! Но, как сказал начальник Генштаба, что
поделаешь - другого выхода нет. Кто-то подсказал, что в Туле
есть артиллерийское училище. Что ж, на первый случай и это
сила!В полночь вернулся домой, не успел поужинать -
телефонный звонок: срочно вызывают в Ставку. Приехал. В
комнате за столом четверо: Сталин, Ворошилов, Микоян и
Шапошников. Лица у всех озабоченные. Ворошилов встретил
вошедшего быстрым, нетерпеливым и каким-то
встревоженным взглядом. Верховный угрюмо склонился над
картой. Лелюшенко молча в ожидании замер у двери: понял -
что-то случилось неприятное. Наконец Сталин оторвал от
карты глаза и устремил их на Лелюшенко:
– Мы вызвали вас снова, так как обстановка резко
изменилась. Гудериан уже недалеко от Орла. Поэтому корпус
сформировать надо за один день, от силы - за два. Вам надо
немедленно вылететь в Орел и на месте во всем
разобраться... У вас есть к нам вопросы или... просьбы?
– Прошу разрешения доложить мои соображения, -
волнуясь, проговорил Лелюшенко, глядя на Сталина.
– Докладывайте, - разрешил Верховный и, встав из-за
стола, сделал несколько шагов в сторону генерала.
– В Орел сейчас мне лететь нет смысла, товарищ Сталин.