Бородинское поле
Шрифт:
ясной доброй улыбкой. И морщинистое лицо ее, и глаза,
оттененные огромными синими кругами, светились теплым,
мягким светом тихой радости.
Святослав сидел за рулем, сосредоточенный и
взволнованный, а мать рядом - гордая, прямая и счастливая.
Деревья вдоль шоссе приветливо сверкали яркой свежестью
молодой листвы, играло и переливалось солнце на зеленях и
полянах, а Нине Сергеевне казалось, что земля, на которую
она ступила
какой-то свой праздник, такой торжественный и нарядный.
Этот праздник она ощущала в себе самой, в своей вдруг
помолодевшей душе. Ей было приятно оттого, что ее будущее,
ее продолжение - две разные ветви ее сложной судьбы
находятся в эти минуты рядом с ней - в лице ее старшего сына
и младшей внучки. И теперь ничто не тревожило и не угнетало
ее, а сознание близкого конца нисколько не устрашало, а лишь
погружало в умиротворение и покой.
– Варя, а ты мало изменилась, - сказала Нина Сергеевна,
обернувшись назад.
– Встреть я тебя в толпе на Бродвее, я
непременно узнала б. Вот истинно. Когда мы с тобой виделись
в последний раз? В день твоей свадьбы. Это перед войной. Ты
была вот как Флора сейчас - молоденькая и очаровательная.
– Да что ты, Нина, я скоро буду бабушкой, - сказала
Варвара Трофимовна и нежно обняла Флору.
– Когда ты станешь бабушкой, то я стану прабабушкой.
Так, кажется? Твой сын женат на моей внучке. Я правильно
говорю, Слава?
– Все правильно, мама. Как только я стану дедушкой, так
ты автоматически переходишь в разряд прабабушек, - шутливо
ответил Святослав и спросил: - Куда едем - ко мне или к Варе?
– Не к тебе и не к Варе, - ответила Нина Сергеевна и
после паузы сказала: - Вези меня к отцу, к Глебу. .
– Домой или?...
– решил уточнить Святослав.
– На кладбище, - тихо ответила Нина Сергеевна, и на
лицо ее сразу набежала печальная тень.
– Ну что вы приумолкли?
– после долгой паузы заговорила
Нина Сергеевна.
– Как тебе понравился Виктор? Правда, он на
тебя похож? Рассказывал, как вьетнамцы были удивлены,
когда увидели вас рядом. - И уже к Флоре: - А ты что ж,
стрекоза, молчишь? Стесняешься? Не надо стесняться: тут
все свои, родня. Она по-русски хорошо говорит.
– Я не стесняюсь, бабушка, - отозвалась Флора. - Я
слушаю и смотрю. Все так интересно. А природа как у нас.
Возле Ваганьковского кладбища - цветочный базар. Нина
Сергеевна купила букет алых роз, а Флора - гвоздик. На
кладбище было людно в этот погожий майский
медленно и молча по центральной аллее, потом свернули
влево, в тенистую аллею, зажатую гранитными и мраморными
надгробиями. Плиты, памятники, обелиски, кресты. Ограды,
ограды - чугунные, железные, стальные. Молодая травка у
оград, свежий песок на могилах и торжественная тишина, не
нарушаемая, а, пожалуй, дополняемая грачиным граем. У
одной могилы со скромным памятником толпился народ. Вся
могилка утопает в цветах, а люди все подходят, молча кладут
цветы, становятся словно в почетный караул, вполголоса
обмениваясь краткими фразами.
– Могила Сергея Есенина, - тихо сказал Святослав.
– Подойдем, - попросила Нина Сергеевна и шепнула
внучке по-английски: - Здесь похоронен великий русский поэт,
любимец народа. - Она отделила из своего букета одну
розочку, подала Флоре.
– Положи на его могилу.
Флора положила розу и гвоздику. А какой-то молодой
человек, бледный, русоволосый, вдруг начал вслух читать
есенинские строки: Гори, звезда моя, не падай,
Роняй холодные лучи.
Ведь за кладбищенской оградой
Живое сердце не стучит.
………………………….
Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется также мне.
Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах,
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах...
Потом они шли дальше, минуту молча постояли у могилы
художника Сурикова. Наконец, пробираясь по узким проходам
между оград, вышли к широкой, окрашенной в зеленый цвет
ограде, за которой покоились три холмика. Над двумя стояла
скромная гранитная плита, и надпись на ней гласила: "Здесь
похоронены Вера Ильинична и Трофим Иванович Макаровы".
Над третьим холмиком, без всякой надписи, в металлической
рамочке, прикрепленной к ограде, висел портрет генерала.
Святослав открыл дверцу, и Нина Сергеевна первой вошла за
ограду и положила сначала по одной розочке на две первые
могилы, а затем весь букет на могилу Глеба Трофимовича.
Потом и Флора вошла за ограду и возложила гвоздики на
могилу дедушки.
– Летом поменяем ограду и поставим памятник, -
нарушил молчание Святослав.
Нина Сергеевна села на скамеечку внутри ограды и
попросила оставить ее здесь одну. Варвара Трофимовна и
Святослав переглянулись. Правильно поняв их взгяды, Нина