Бороться и искать

Эриссу

Моран - это старое имя, сынок, пусть оно укроет тебя туманами, отведет беду мороками.

Мы с мамой любим тебя, сын. Расти таким, чтобы не было стыдно ни тебе перед самим собой, ни твоим детям за тебя. А мы с мамой будем любить тебя любым».

В такси по городу ехали двое, женщина, севшая на переднее сиденье и маленький мальчик, сейчас что-то читавший на заднем сиденье. Вот он медленно сложил все обратно в конверт, который засунул в сумку, лежавшую на его коленях, и отрешенно уставился в окно.

«Данька, братишка, половинка моя, где

ты? Мы ведь всегда были вместе, а сейчас я стараюсь не задумываться, что ты мог остаться там, на полу рядом с отцом. Мне хочется умереть от одной мысли об этом. Это была твоя мечта, не моя, очутиться здесь. Всего семь лет, а проблем больше, чем во взрослой жизни там. Я не имею права сдаться и опустить руки, ведь ты тоже можешь быть кем-то из героев. Мне просто надо стиснуть зубы и идти вперед, готовясь к встрече. Если бы ты умер, я бы знал, но моя душа молчит, мне просто надо подождать и мы обязательно встретимся».

Глава 3.

Поздним вечером в доме №4 по Тисовой улице горел свет. Свет горел в окошках и остальных домов, вечер, семьи собираются за обеденным столом, обмениваясь дневными новостями, в общем, обычная картина, которую можно наблюдать каждый вечер в любое время года.

Но именно в этом доме, в этот вечер, решались чертовски важные вопросы, которые должны были не просто поменять бытовой уклад дома, но поменять сам образ жизни всех обитателей.

За кухонным столом сидели четыре человека: с одной стороны стола сидела семья - тучный, усатый, краснолицый мужчина, очень похожий на него мальчик, лет девяти на вид, уже страдающий излишним весом, скорей всего - сын. И женщина с вытянутым «лошадиным» лицом.

По другую сторону стола сидел ребенок лет шести, в добротной, но не такой красивой одежде, как у мальчика напротив. У него было усталое лицо и взгляд взрослого человека.

Семейство Дурсль в полном составе и Гари Поттер сели за стол переговоров.

– Давайте я начну первым, а потом вы просто согласитесь и зададите мне свои вопросы?
– Гарри не хотелось слушать ругань и проклятья со стороны Дурслей. У него зверски болело тело, голова и все чего ему хотелось - это поесть и лечь спать. Поэтому он рассчитывал, что разговор о деньгах быстро их заткнет и заставит согласиться со всеми его условиями.

– Как вы знаете, сегодня я побывал в банке отца и разговаривал с управляющим его делами. Однако прежде чем я перейду к деталям у меня вопрос: дядя, вы получали на меня какие-нибудь деньги? От того, насколько правдив ваш ответ, зависит, как быстро мы закончим этот разговор.

Дурсль напрягся, у него покраснело лицо, и казалось, что он сейчас засвистит, как закипевший чайник на плите.

– Да, пять тысяч фунтов в месяц.
– Ответ прозвучал со стороны тети, бывшей, все же, умнее мужа.

– Пять штук! Родственнички, вас обули, как последних лохов. Как выяснилось, у меня есть магический опекун, с которым я и должен был жить, если следовать закону. Но он спихнул меня вам, и бросил подачку размером

всего в пять штук, а сам снимал с моего счета с формулировкой «на благо Гарри Поттера и его нужды» двести пятьдесят штук! Ежемесячно.

– Что?!?
– Если что и понимал Вернон, так это разговор о деньгах. А тут ему заявляют такое!
– Раз ты живешь у нас, то эти деньги должны идти нам! Надо подать на него в суд!

– Дядя, охолонитесь. И постарайтесь не перебивать меня. На кого вы собираетесь подавать в суд? На самого могущественного человека магического мира? Того, кому заглядывают в рот и верят абсолютно всему две трети этого самого магического мира? Вас размажут, уничтожат при малейшем намеке на нарушение планов, составленных им в отношении меня. Нет, я оставлю все, как есть. Я уже попросил гоблинов как-то ограничить его доступ к моим сейфам, так что это не ваша проблема.

– Мое предложение к вам следующее: у меня есть доступ к деньгам и вам также будут перепадать солидные суммы, но для этого вам придется кое-что делать.

– Тебе, Дадли, запрещено меня замечать. Никаких обзываний, щипков, толчков, подножек и испорченных вещей. Я для вас курица, несущая золотые яйца, малейший стресс и поток денег обрезается.

– Вас, дядя, это касается в той же мере, что и вашего сына.

– А с вашей стороны, тетя, я жду следующего - вы кормите меня так же, как и всю вашу семью, не делая различий. Никакой работы по дому, саду и всего, что вы на меня вешали. Вы, все трое, относитесь ко мне как к квартиранту, платящему за проживание в вашем доме солидные деньги. Вежливое обхождение, отношение и полная неприкосновенность. Мои дела вас не касаются. Куда я хожу, что делаю, чем занимаюсь - это тоже не ваше дело.

– За это вы можете сделать полный ремонт дома, купить новую мебель, бытовую технику, новый автомобиль, гардероб. Это будет оплачено отдельно, не в счет тех пятидесяти тысяч, что я буду платить вам за свое проживание. Теперь ваши вопросы.

– С какой это стати, урод?!
– Тут же раздался визг Дурсля-младшего. Он еще не понял, какие серьезные вопросы сейчас были озвучены. Все что он понял - так это то, что у него отбирают живую игрушку, над которой можно безнаказанно издеваться. А если у игрушки вдруг обнаружились деньги, то ведь игрушку недолго побить и отобрать эти деньги. Разве не так?

Но тут произошло то, чего он не мог ожидать. Его послушная, добрая мама дала ему подзатыльник! А отец не возмутился, не одернул! Нет, он внимательно слушает этого урода и не обращает на Дадли внимания!

– Каким образом мы будем получать деньги?
– За такую сумму мужчина был согласен терпеть в своем доме этого.

– Ежемесячным банковским переводом. Да, еще. Завтра вы пойдете в «Таймс» и дадите объявление, которое они должны повторять в каждом выпуске. За него я буду платить вам отдельно. Объявление звучит так: « Напевая «Бэль», Лис сидел в их любимом кафе и ждал Гора в свободное время». Я потом его запишу.