Борстальские подонки

– Шеф?

– Что тебе, Тайлер?

– Ты так угробишь нас, Шеф.

Старший детектив-инспектор Джин Хант мчал по улице так, что казалось, его преследует сам дьявол. Он давил педаль в пол, заставляя "Кортину" с ракетным ревом нестись сквозь манчестерские вечерние улицы. Детектив-инспектор

Сэм Тайлер вцепился в приборную доску, поскольку Хант швырнул машину в поворот до того лихо, что ее колеса оторвались от асфальта. Машина тяжело ухнула на подвеске, царапнув днищем по дороге и неожиданно распустив веер искр.

– Я мог бы еще угробить рессоры моей машинки, Сэмми, но мы-то с тобой в полной безопасности, прямо как дома, - прорычал Джин.
– Пора бы уже прекращать волноваться, Тайлер, и научиться доверять Джин-Джини.

Шеф сунул в рот сигарету и снял обе руки с руля, чтобы раскурить ее. Потом выпустил Сэму в лицо длинную, густую и вонючую струю дыма.

– Не забивай ерундой свою прелестную головку, Тайлер, я довезу нас в целости и сохранности.

– Да ты ведешь машину, как ненормальный, Шеф. Не понимаю, куда ты гонишь.

– Для гонки и не должно быть повода. Я люблю гонять. Захлопни варежку и смотри в окошко, смелый маленький солдатик. Наблюдай, как несется мимо бренный мир.

Мир и в самом деле проносился мимо с ужасающей скоростью. Сэм разглядывал витрины магазинов, мелькающие за стеклом, названия, полные воспоминаний о его собственном детстве: "Woolworth’s", "Our Price records", "Wavy Line". Купаясь в слабом золотистом сиянии заходящего солнца, последние из вечерних покупателей двигались там и сям по центральной улице. Сэм мельком разглядел молодую мамочку, не старше двадцати, в ярко-красном пластиковом плаще, толкающую коляску с двойняшками. Сгорбленную старушку, терпеливо выжидающую на пешеходной зебре, ее морщинистое беззубое лицо высовывалось из-под шапочки из искусственного меха, похожей на гигантскую пуховку для пудреницы. Спешащего мимо нее усатого мужчину с длинными, до воротничка, волосами и тоненькими бачками, чьи бежевые брючки так плотно облепляли промежность, что воображению уже ничего не оставалось домысливать.

Теперь это мой мир, подумал Сэм, провожая взглядом ребенка в футболке с Донни Осмондом, мусолящего радужный леденец в форме ракеты. Это мой мир и это мои люди - хорошо это или нет.

Эти улицы, посетители магазинов, даже оранжевые отблески заходящего солнца казались ему куда более реальными, чем в мире, который он покинул. Две тысячи шестой начинал отступать вглубь его памяти - или, может, он просто все меньше был склонен задумываться о нем. Он все же мог с трудом припомнить свой участок Отдела уголовного розыска, с удобными офисными креслами, компьютерными терминалами, энергосберегающими настольными лампами, аккуратно смотанными проводами от зарядных устройств для мобильников и смартфонов. Но эти воспоминания казались ему холодными и неживыми. Он не испытывал ностальгии по миру тачскринов и смс-ок - хотя, время от времени, его пальцы тосковали по ощущениям от кнопок игровой приставки, вкусовые рецепторы - по острому привкусу суши, а легкие - по комфорту пабов с зонами для некурящих.

"Кортина" с ревом гнала вперед, разгоняя светом фар сгущающуюся вечернюю тьму. Под визг резины Джин едва не вписался в зад "Фольксвагену" с женщиной средних лет, зазевавшейся за рулем. "Кортина" влетела на тротуар, пронеслась мимо "Фольксвагена" и лихо выскочила обратно на дорогу.

– Кобылка сонная на немчуровском ведре с дерьмом!
– взревел Хант.
– Вот какого хрена понадобилось пускать за руль девок, скажи мне, Тайлер? Это неестественно. С

тем же успехом можно выдавать права шимпанзе.

Сэм попытался отрешиться от захватывающего стиля вождения своего шефа, погрузившись вместо этого в свои мысли. Он снова задумался о том, как попал сюда, в 1973, в первый раз. Тот его уход из 2006 года не был добровольным и безболезненным. Все произошло так быстро! Он вспоминал, как это было - старший детектив-инспектор Тайлер из двадцать первого века сворачивает к обочине дороги под песню Дэвида Боуи, доносящуюся из mp3-плеера. Он помнил, как отворил дверь машины и выбрался наружу, чтобы вдохнуть свежего воздуха и собраться с мыслями. И вдруг, ни с того ни с сего, от страшного удара врезавшегося в него автомобиля его отбросило на дорогу, с треском сокрушив каждую кость его тела. Он лежал там, разбитый, с оцепеневшим сознанием, совершенно теряя чувство пространства и времени.

Постепенно в его беспорядочный разум снова стали прокрадываться мысли. Вернулись ощущения в кончиках пальцев, ладонях, руках, легкие снова задышали - он поднялся на ноги и вдруг с потрясением обнаружил, что он определенно больше не в Канзасе, а где-то далеко-далеко за радугой, окончательно и бесповоротно. Он был в странном, чужеродном мире под названием 1973 год.

И изо всех сил стараясь покинуть этот мир, Сэм обнаружил, что, на самом-то деле, это место - единственное, в котором он может остаться. В отличие от 2006, здесь он чувствовал себя живым.

Но я не живой, подумалось ему. В 2006 я уже мертв. Я спрыгнул с крыши. Я умер. Что делает меня - кем? Призраком? Заблудшей душой? И это - небеса? Или преисподняя? Или что-то между ними? Или...?

Он помотал головой, приводя мысли в порядок, отказываясь подчиняться этим ошеломляющим домыслам. Он не был философом - он был всего лишь полицейским. Не в его силах было ответить на эти большие вопросы конечной реальности - все что он знал, это то, что он здесь, в 1973 году, и так и должно быть. У него есть работа, цели в жизни - и у него есть Энни. Констебль Энни Картрайт была искоркой света в самом сердце его мира, тем, что сильнее всего остального тянуло его обратно в это время, когда у него появился шанс покинуть его навсегда. Находясь рядом с ней, он чувствовал себя живым, как никогда - и для Сэма этого было более чем достаточно.

– Вот мы и приехали, Сэммо. А ты говоришь, я тебя никогда по шикарным местам не вожу.

"Кортина" осторожно протиснулась в центральные ворота свалки Керси. Со всех сторон высились горы покореженного металла, залитые косыми лучами золотистого заката.

– Да тут прямо-таки пещера Аладдина!
– проговорил Джин, оглядывая груды обломков.
– "Альфа Ромео". Вон там еще парочка "Ауди". Маленький славный "Датсун" - просто ржавеет без дела.

– И не только тачки, Шеф.

Сэм указал на кучу громоздких стиральных машин, небрежно сваленных на фоне мертвых авто.

– Какого черта, кому пришло в голову выкидывать "Делюкс" с двойным барабаном?
– неодобрительно проворчал Джин, недоверчиво мотая головой.
– Они, должно быть, стоят добрую сотню фунтов за штуку.

Пока они пробирались через горы металлолома, Сэм разглядел впереди пару припаркованных светло-зеленых "Остинов 1300".

– Патрульные машины, - сказал он.
– Похоже, униформа нас обогнала.

Джин развернул "Кортину" и остановился в излишне драматичной близости от "Остинов", обдав их облаком пыли. Он распахнул дверь и решительно вылез наружу, Сэм тотчас же последовал за ним. Они вместе подошли к грузовику для транспортировки мусора с большим открытым кузовом. На приборной панели в кабине размещался самодельный номерной знак с именем грузовика - Матильда.