Босиком по лужам

Аверкиева Наталья

Билл жался к стене, с ужасом переводя взгляд то на бешенную меня, то на громилу Опановича.

— Пошли, — невозмутимо кивнул Опанович.

Мы последовали за мужчиной. По дороге я очень тихо объяснила Биллу, что у нас произошло.

— Все на самом деле плохо. У тебя нашли наркотики. Из-за них у нас серьезные неприятности. Меня еще могут отпустить, а вот насчет тебя…

— Это не мои наркотики, — устало отозвался он. — Я не употребляю.

— Я знаю. Но их нашли у тебя.

— Их подкинули.

— Там твои отпечатки пальцев.

— Мне дали что-то подержать. Откуда я знал, что это наркотики.

— Тсссс, не шуми. Короче, стой на своем. Тебе их подкинули

и все тут. Требуй дать тебе возможность позвонить Йосту. Черт с ним со скандалом, скандал будет, когда народ узнает, где ты и за что. Но это будет потом, главное, тебя отсюда вытащить. Только давай договоримся, пока я не скажу тебе вставать в позу «звезда в шоке», стой, молчи и не звезди. Я почти дежурного дожала.

Он удрученно кивнул.

— Ты меня, правда, больше не оставишь одного?

— Только через чей-нибудь труп, — серьезно заверила я его.

В кабинет Разгуляева я влетела впереди Опановича. За лейтенантом тенью следовал бледный как смерть Билл.

— Игорь Мамедович, довожу до вашего сведенья, что с подачи ваших подчиненных наш немецкий гость был подвергнут насилию, — зло зашипела я.

— Брехня, — промычал Опанович. Я резко обернулась и бросила на лейтенанта самый презрительный взгляд, каким только обладала. Фактически плюнула в него злобой. На всякий случай мужчина отодвинулся подальше.

Игорь зыркнул на коллегу. Тот качнул головой и виновато пожал плечами.

— Уверен, ты преувеличиваешь, — не слишком уверенно начал Игорь.

— Преувеличиваю?!! — взорвалась я. — Может быть нам снять побои и провести освидетельствование?! Ты понимаешь, что подсадка в камеру к насильникам — это уже не шутки и не «учеба»?! Ты понимаешь, ЧЕМ это теперь вам всем обернется? Где его вещи? Я спрашиваю, где его вещи?

— А ты что тут разоралась? — попробовал взять ситуацию под контроль капитан.

— Игорь, послушай меня! — зло цедила я. — Он имеет право сделать один звонок. Всего один звонок. Ты меня хорошо слышишь? Один звонок продюсеру. И ты навсегда останешься лейтенантом. И то в лучшем случае.

Билл стоял вплотную ко мне, вцепившись в пояс моих брюк, словно придерживая, чтобы я все-таки не бросилась на мента. Руки ледяные, дыхания почти не слышно.

— Игорь, мы ведь можем идти? Так? — строго и твердо спросила я.

— Опанович, вещи их принеси и пропуск выпиши. Я подпишу, — нехотя сдался он.

— Спасибо, — бросила я. Сама победно сжала за спиной руку Билла.

— Спасибо, — неожиданно отозвался он по-русски.

— Смотри-ка, он и по нашему кумекает! — расплылся в довольной улыбке Игорь.

Билл испуганно посмотрел на меня, требуя перевода.

— Расслабься, — отозвалась я по-немецки.

— Нет, Машка, он на самом деле такой известный, что весь мир сходит по нему с ума? — скептически оглядев затравленного парня, в сотый раз спросил Игорь.

— Да.

— А он может мне дать автограф? Я дочери снесу. А то ведь не поверит, что этой ночью у нас в отделении чуть не был изнасилован Билл Каулитц.

— Не вижу поводов гордиться, — резко осадила я мента.

— Какое у тебя отвратное чувство юмора, — гоготнул он.

— Что он хочет? — не выдержал Билл.

— Автограф.

— Скажи, что я дам ему автограф, только пусть выпустит.

— Он и так нас сейчас выпустит. Не нервничай.

Опанович свалил на стол останки мобилки Билла, документы, портмоне, ремень и шнурки от кед, мою напоясную сумочку.

— Телефон! — расстроено воскликнул он.

— SIMку забери.

— Черт! Он стоил пятьсот евро!

— Леший с телефоном! Тебе чуть очко не порвали, а ты по телефону убиваешься!

Я тебе свой отдам, — я зло толкнула парня к выходу.

— Автограф-то даст? — улыбнулся Разгуляев.

— Билл, — перевела я, — черкани ему пару добрых слов. Только по-умному, типа «господину Разгуляеву в знак признательности…» все дела…

— Можно матом?

— Валяй! Только красивым матом, чтобы внешне смотрелось.

Он хищно улыбнулся и облизал пересохшие губы. Ровным, немного зажатым подчерком написал… Я даже отвернулась, чтобы не засмеяться. Они еще хотели сфотографироваться, но Билл категорически отказался. Мы сгребли вещи со стола и быстро покинули отделение.

Глава 6

Первое, что я сделала, — это, под удивленные взгляды курящих на крылечке ментов, выкинула сапоги за пятьсот евро (увы, сломанный каблук в принципе можно починить, но я совершенно точно не буду их больше носить из-за следов крови). Между прочим, это были мои любимые сапоги на удобной колодке, купленные в Милане всего три месяца назад. Н-да, Полиночка, подкинула ты мне работку, сплошные траты и нервы. Я мужественно вздернула нос и гордо прошествовала к калитке. Ничего, что босая, утешала я себя за нелепый вид, это в некотором роде даже пикантно. Ступни неприятно холодило и кололо. Надо побыстрее добраться до мотоцикла и ехать домой, по дороге закинув нашего принца в апартаменты в отеле. Вон, как шустро улепетывает, хоть бы оглянулся, ищи его потом по темным подворотням с собаками. Не дай Бог, хулиганье привяжется, придется в ментуру возвращаться, вот смеху-то будет. Разгуляев не простит нам того пошлого автографа, где парень отборным немецким матом смешал его с отходами жизнедеятельности человека. Билл, конечно, погорячился, но его тоже можно понять. Лично я была бы сильно сердита, если бы меня пыталось изнасиловать несколько урок. Или... Я остановилась как вкопанная, с ужасом глядя вслед удаляющемуся силуэту. Нет! Менты же не совсем больные, чтобы наживать себе такие проблемы! У Билла в документах четко написано — несовершеннолетний, гражданин Германии. Они должны были понимать, каким боком это выйдет! Мне стало страшно. Я вдруг вспомнила, что около камеры никого не было и его некому было защитить. Вспомнила, то страшное зрелище из потных вонючих тел, синих от татуировок рук и ног. Перед глазами четко встали упущенные детали картинки: я с разбега врезаюсь в толпу, по инерции толкая какого-то полуголого мужика, он слетает с подмятого Билла, который в свою очередь затравленным зверьком отползает в угол... натягивая джинсы. Голова закружилась. Я, не в силах сделать больше ни шагу, хлопнулась на бордюр и сжалась в комок. Погуляла?! Показала город?! Развлеклись?! Как ты могла подвергнуть его такой опасности? Как ты смела?! Идиотка! Гребаная идиотка! Вечно тебя на подвиги тянет, вечно приключения находишь на свою дурную голову!

Билл, опустившись на колени, оторвал мои ладони от лица и заглянул в глаза:

— Ты чего? — ласково произнес он. — Я иду, с тобой разговариваю, поворачиваюсь — тебя нет. Со мной чуть удар не случился, думал — пропала! Куда бежать? Кому звонить? А ты здесь сидишь... Ты плачешь что ли? Не надо. Все уже кончилось. Этот кошмар завтра забудется, ногти новые отрастут. Лучше прежних.

— Я так виновата перед тобой, — всхлипнула я и ткнулась лбом в его плечо.

— Ты? — Он усмехнулся, обнял, потрепал волосы на затылке. Потом отодвинулся, взял за подбородок, пристально посмотрел в глаза и мягко, но настойчиво спросил: — Они ничего тебе не сделали?