Босиком за ветром
Шрифт:
– И ты его никогда не видела?
– Нет, – она поднялась и протянула руку Крису. – Пойдём есть орехи.
Крис закрыл коробку и задвинул под кровать, только потом взял руку Славки.
Вместе они вышли за двор и по тропинке добрались до шаткой пристани, оставшейся от Седьмого моста. Вдоль берега росли раскидистые высокие орехи, чуть ниже обильно плодоносила лещина. Пока светло-зелёные орешки выглядывали из кудрявых домиков и не осыпались, Славка не обращала на них внимания.
Она выбрала самое высокое дерево и обхватила нижнюю ветку руками, закинув ногу, подтянулась, перевернулась и оседлала её, как коня. Крис поднял с травы сдвоенный грецкий
– Они же неспелые ещё.
Славка свесилась с ветки, хлестнув по воздуху толстыми косами.
– Ну да. Зелёные. Самые вкусные.
Крис забрался на соседнее дерево, там ствол раздваивался на удобной высоте и он мог залезть с наименьшими для своего самолюбия потерями. На фоне гибкой звонкой Славки он чувствовал себя особенно неуклюжим и толстым. Хотя она вела себя так, будто не видит, с каким трудом он её догоняет в лесу или гребёт в лодке.
Первый орех он расколупал с большим трудом, весь забрызгался зелёно-коричневым соком. Со вторым дело пошло быстрее, он подглядел, что Славка разбивает крепкую кожуру о ствол и давит орехи друг о дружку.
Мякоть оказалась непривычно жёлтого цвета и сидела в скорлупе очень плотно. Славка выковыряла одну половинку, положила на язык и от удовольствия зажмурилась.
– Вкусна-а-а.
Крис тоже попробовал и скривился.
– Горчит.
– Так ты шкурку жёлтенькую снимай, без неё не горчит.
Крис послушался совета и вынул мякоть из жёлтых плёнок. Удивительно, что молодые орехи вообще мало походили по вкусу на привычные грецкие мозги, которые мама уже очищенными покупала на рынке. Скорее они напоминали молодые семечки, которые они ели ещё в июле, беленькие, хрустящие и очень маленькие по сравнению с толстостенной шелухой.
Наевшись, Крис слез на землю, потёр руки. Ладони и пальцы уже утратили зеленоватый оттенок, зато насытились коричневым, в сгибах пальцев почти чёрным. Он спустился к реке и попытался отмыть пятна в воде. Услышал, как сзади приблизилась Славка. Обойдя его, зашла по колено в Капиляпу.
– Не отмоется.
– Как не отмоется? Совсем? Через два дня в школу. А у меня руки негра.
Славка немного виновато улыбнулась.
– Через два дня точно не отмоется. Но через неделю посветлеет. Вкусно же было.
Крис опустил взгляд на рубашку. Когда-то белую ткань тоже покрывали коричневые пятнышки, будто брызги крови, только шоколадные и буро-зелёные. Это была его последняя белая рубашка. В ней он собирался ехать домой. Оттерев влажные руки о штаны, он принялся расстёгивать пуговицы. Славка оттянула заляпанный ореховым соком подол и, не раздумывая, сбросила сарафан через голову. Шлёпнувшись о воду, ткань надулась пузырём и не сразу промокла. Славка помакала его и принялась тереть. Заметив неподвижного Криса, подсказала:
– Песком потри, может, что-то и отмоется.
Крис отвернулся и с нарочитой старательностью принялся макать рубашку в воду, тереть уже не пытался, смирился, что испортил свою последнюю приличную вещь. На Славку старался не смотреть. Она же словно и не поняла, чем вызвано его смущение и растерянность. Натянула на тело насквозь мокрый сарафан и виновато развела руками:
– Въелось намертво. Прости.
Крис хорошенько выжал рубашку, но не надел, а перекинул через плечо.
– Ладно, вечером к костру пойду в серой футболке.
– К костру? И Катя там будет?
– Вроде будет, – Крис задумчиво оглядел коричневые запястья, – все будут. Но завтра многие уезжают по домам. Скоро в
– Я с Катей хочу дружить, – с наивной прямотой повторила Славка. – Я тоже приду.
Крис поправил на её плече спадающую лямку. Не знал, как объяснить странное предчувствие, что Славке будут не рады в этой компании. Не все с ней были знакомы лично, но все точно знали про Маугли. Для многих она была всё равно что Мёртвая дева – местная страшилка. Но с другой стороны, Славка же учится в школе и как-то общается с одноклассниками. Может, он зря придумал проблему?
– Приходи, – не слишком уверенно произнёс он.
Крис ушёл пешком по Солнечной улице, хотя Славка предлагала взять её лодку. Он не хотел признаваться, что боится не справиться с вёслами и течением. Вместе они плавали не раз, но без сумасбродной смелости Славки он опасался соваться в Капиляпу.
По дороге домой он швырял мелкие камешки в придуманные цели, то в шляпки подсолнухов, то в стволы деревьев, даже сделал вид, что пытается попасть в низколетящего орла. Из головы не выходила бесстыжая оголённая Славка. Сколько раз он видел своих мелких сестёр голышом после душа и летом в жару? Бесконечное, не сосчитать. Пожалуй, у мелкой Даринки объёмов было больше, чем у худющей смуглой Славки. Одни ребра и ключицы, ничего девчачьего. На вид совершеннейший Маугли, мальчишка. Почему же он так смутился? Она и раньше лазала по деревьям, висела вверх ногами и задирала подол. Широкие платья болтались на ней свободно, частенько оттопыривался ворот или спадал рукав, увлекая за собой половину лифа. Но сегодня он очень чётко понял – она девочка. Лопоухая, чумазая и зубастая, но девочка.
Костёр развели на поляне лотосов, но не в центре, как делали на праздник Цветущего сердца, а немного в стороне, на малой поляне с каменным кострищем и длинными брёвнами по периметру. Больше половины ребят Крис не знал, они были неместными, некоторые приехали на пару дней и были слишком взрослые, чтобы, как сказал Кузьма, «водиться с малышней». Тот самый Кузьма, за которым они подглядывали на дискотеке.
Сегодня сидели большой компанией, переговаривались, разбившись на небольшие кучки, и даже пели под гитару. Катька, с которой мечтала подружиться Славка, расположилась напротив Криса. Она училась в одном классе с Михой и Витьком, но выглядела старше, в ней без труда угадывалась фигуристая девочка, будущая Поликарповна. Она была местной, но отсутствовала почти всё лето и сидела словно гость на чужом празднике, никак не могла влиться и всё время что-то говорила невпопад. Это её сильно нервировало, и она постоянно закусывала нижнюю губу, отчего маленький рот совершенно терялся на круглом лице.
Витёк и Миха совали в огонь палки с кусками хлеба, большинство просто тыкали в костёр выструганными ветками, выпуская на волю алые искры. Дима лениво развалился на бревне, не давая Машке и Джеку приблизиться и сесть удобнее, они ютились на противоположных концах шершавого ствола. Между деревьев поползли влажные густые сумерки, но на поляне ещё не закончился день, хотя в лесу он уже распался на кляксы и теперь трусливо льнул поближе к свету костра, надеясь продлить агонию.
Из темноты вышла Славка, обойдя костёр, села рядом с Крисом. Тесно прижалась своей худой ногой к его бедру и тоже уставилась в огонь. Разговоры сначала смолкли, но постепенно возобновились. Все активно делали вид, что ничего не изменилось, и рядом с ними не сидит та самая Маугли. И по этой наигранности ещё сильнее ощущалось затаённое любопытство.