Ботаничка
Шрифт:
— Да.
— Нечисть какую за собой не притащили?
Анна оглянулась — на улице ни души — и пожала плечами. Они вообще ни одного человека по дороге не встретили.
— Проходите, — велела белая дама.
В дом их не пригласили, велели ждать. Ксюха озиралась. Анна рассматривала окна в мелком переплете деревянных рам. На каждом стекле оказалась наклеена цветная картинка. Ребятишки, наверное.
Анна поймала себя на том, что все время что-нибудь домысливает. Куда подевались люди? Хотя с утра все, разумеется,
— Вот, — вынесла пекарка и сунула Ксюхе в руки пакет с двумя булками. — Я через день пеку. Завтра не приходите. За молоком пойдете?
— А к кому, подскажите, пожалуйста.
— Через два дома свернете направо, там будет синий забор, как у меня. Скажете, Татьяна послала. Да поспешайте. Нечисть сегодня всю ночь куролесила. Спят, да скоро просыпаться начнут. Идите, себе.
— Кого это она нечистью обозвала? — взъелась принципиальная Ксюха, когда они вышли на улицу.
— Обычно, так называют молодежь. А может, местные алкаши? Откуда я знаю.
За поворотом открылся широкий перекресток почти площадь, посреди которой возвышалось кирпичное сооружение с косой передней стенкой, прикрытой железными створками.
— Это че? — остановилась Ксюха.
— Ты чего пугаешься?
— Не знаю. А это че?
— Деревенский колодец. Открываешь створки, набираешь воду, потом закрываешь створки, чтобы мусор не набился. Смотри.
К сооружению подошла тетка в байковом халате и проделала все в точности, как сказала Анна, подцепила ведра на коромысло и пошла обратно.
— А это она че? — удивилась Ксюха.
— Воду понесла. Ты никогда не была в деревне?
— Неа.
— Где тут синий забор?
— Вон, — мотнула Ксюха сумкой с хлебом.
Они свернули в сторону невысокой изгороди из жердей. Дальше поднимался синий железный бастион молочницы. За деревянным заборчиком землю сплошь покрывали сухие стебли полыни. В них кто-то копошился. Анна присмотрелась. Сквозь заросли пробиралась Полина. Старика видно не было. Девчонка заметила Анну, пошла быстрее. Милое личико. Высоко вздернутая верхняя губа придавала ему не детского шарма, а ресницам позавидовала бы любая гламурная дива.
— Привет, — остановилась Анна.
— Ты моя мама?
— Нет. Я не твоя мама.
Девочка заулыбалась как вчера и протянула руку. Анна тоже потянулась поздороваться. Но тут ее толкнули. Это Ксюха запнулась и зацепила Анну тяжелым пакетом. Пришлось ловить Ксюху за локоть, чтобы не упала. Оказалось, юная помощница умеет ругаться не хуже прораба на стройке.
— Хватить. Ну, хватит же! — прикрикнула на нее Анна. — Сама запнулась. Под ноги смотри.
Ксюха наконец успокоилась. Анна обернулась к девочке и успела поймать жуткий полный ненависти взгляд. Будь Ксения почувствительнее, наверное, умерла бы на месте. Полина молча развернулась и исчезла в зарослях
Молоко долго ждать не пришлось. Юркая невысокая женщина с плосковатым смуглым лицом вынесла им трехлитровую банку, укупоренную полиэтиленовой крышкой, и велела поспешать.
— Идите, а то эти просыпаться начали.
— Кто — эти? — спросила Анна.
Женщина захлопнула ворота, не сказав больше ни слова. Аня взяла пакет с банкой. Ксения пошла вперед, убыстряя и убыстряя шаг. На околицу они выскочили чуть ли не бегом.
— Ты куда несешься? — попыталась остановить девушку Анна.
— Не знаю, — обернулась та. — Плохо там. О, смотрите.
Метрах в пятидесяти от них по дороге тащилась целая процессия. Человек пять или шесть в оборванных серых рубахах до колен медленно шагали гуськом. Первый дошел до границы деревни, обозначенной двумя полосатыми столбиками, и встал, будто уперся в стену. С остальными произошло то же самое. С такого расстояния лиц было не разглядеть. Они все показалась Анне похожими как братья.
— Вперед, — скомандовала она Ксюхе, но прошла на деревянных ногах шагов десять и не выдержала, обернулась. Компания серых стояла, глядя им в след.
Причина, по которой деревенские не решились дальше пугать приезжих дурочек, выяснилась почти сразу. На дорожку из-за поворота вышли рабочие под предводительством шкафоподобного командира. Женщины посторонились, команда молчком протопала вниз. Как раз на этом повороте тропы росли довольно густые кусты — единственная купа на всем склоне. Надо полагать, преследователи их увидели и решили не усугублять.
— Я туда больше не пойду, — категорически заявила Ксюха, выкладывая на кухне продукты.
— Да с чего ты так перепугалась?
Аня бодрилась, но и сама понимала, что в деревню ее может выгнать только острая необходимость.
— Они не люди!
— А кто?
— Не знаю. Зомби.
— Ты на ночь фильмов насмотрелась?
— Ну да. Ну и что? Чего они за нами шли?
— Новые люди всегда вызывают интерес, — принялась занудствовать Анна. — Тут весьма отдаленный район. Даже связи нет. Местные живут, как сто лет назад. Любой новый человек привлекает к себе внимание. Пекарка же предупредила, что вчера был какой-то праздник…
Вчера было тридцатое апреля, а сегодня соответственно первое мая. Не в смысле День международной солидарности трудящихся, про который в последнее время не очень помнили — а день святого Вальпургия, которому, как известно, предшествует Вальпургиева Ночь.
Они что шабаш тут устроили? Не исключено. Проснулась же она от хлопка, который, скорее всего, был взрывом петарды.
Но из защищенного во всех отношениях помещения базы страхи казались полной ерундой. А пекарка и молочница — обычные угрюмые тетки, которым развлечения местной молодежи поперек горла.