Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

Шерфиг Ганс

— Ну, разумеется. Это ваше право, господин Карелиус?

— Вы в самом деле думаете, что я буду вынужден остаться здесь до завтра?

— Нет, не здесь. Вы будете ночевать в «Ярде».

— Это невозможно! Мне надо быть в школе в девять часов утра!

— Очень хорошо понимаю вас, господин Карелиус. Но в данном случае решение зависит не от меня. Лично я желаю вам всего самого лучшего и сделаю для вас все, что в силах сделать человек, когда долг ему это позволяет. Впрочем, я убежден, что такая маленькая неприятность может быть улажена без особой сенсации, стоит только обеим сторонам проявить добрую волю и не слишком упрямиться.

— Вы были со мной очень любезны, надо отдать вам справедливость! — В голосе лектора прозвучало

отчаяние. Он сидел сгорбившись и глядя прямо перед собой, если только может что-нибудь видеть близорукий человек с заплывшими глазами и без очков.

— Ну, а теперь будем надеяться, что пресса не раздует вашего дела!

— Пресса? Нет, неужели об этом напечатают в газетах?

— Трудно сказать. Ни в чем нельзя быть вполне уверенным, когда имеешь дело с этими газетными писаками, но если мы оба проявим осторожность, то вряд ли им удастся что-нибудь разнюхать, — заявил полицейский, умолчав о том, что у него был небольшой побочный заработок — обычно он давал в газеты информацию, а в данном случае полиция была прямо заинтересована как можно раньше сообщить газетам свою точку зрения на дело.

Карелиус вспомнил о трех газетах различного политического направления, которые он купил сегодня утром, — он был человек свободомыслящий. Теперь ему никогда, наверное, не удастся прочитать их, тем более, что очки разбиты. Он не мог знать, что эти три воскресные газеты послужат ему во вред.

— Ну, сейчас я поеду к вашей супруге, господин Карелиус, а вас отправят в «Ярд». Завтра утром все будет улажено. Прочтите вот это, господин Карелиус, и поставьте внизу подпись, если вы одобряете содержание.

Розе протянул лектору протокол, который во время беседы печатал на пишущей машинке другой полицейский.

Карелиус уставился на строчки, но ничего не мог разглядеть: не было очков, да и голову совсем разломило. Он с трудом разобрал отдельные фразы — замечания по поводу отвеса и пилки для ногтей. В общем все было как будто правильно, да и как оно может быть неправильно, раз бумага составлялась представителем власти. Лектор не был ни бунтовщиком, ни критиком. Он всю жизнь полагался на власти и авторитеты. Ему никогда бы не пришло в голову, что можно питать недоверие к властям страны, которая, как сказано в учебниках, является самой передовой и просвещенной страной в мире. Карелиус взял самопишущее перо, которое протянул ему Розе, и, поставив свою подпись, вежливо поблагодарил.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Полицейская крепость «Ярд» была архитектурной достопримечательностью, которая пользовалась известностью и вызывала восхищение даже за пределами страны. Образцом для этого здания послужил знаменитый дворец царя Миноса в Кносе [13] ; затейливая архитектура этого дворца дала повод для создания мифа о лабиринте, в центре которого жило чудовище Минотавр, пожиравшее юных девушек. Известно также, что строивший этот дворец архитектор по имени Дедал был вынужден приделать себе искусственные крылья, чтобы удобнее было наблюдать за строительством и проверять замысловатую симметрию, которую можно рассмотреть только с высоты.

13

Дворец, построенный во втором тысячелетии до н. э. на острове Крит. — Прим. перев.

Как и все прочие официальные здания в стране, здание «Ярда» было с самого начала слишком маленьким; вот почему на соседнем с ним участке возведено несколько выкрашенных в красный цвет деревянных бараков, в которых помещаются различные отделения.

В этих бараках, где находится так называемая «полиция по борьбе со спекуляцией», шла своеобразная и отчасти даже веселая жизнь, хотя обитатели здешних бараков не могли наслаждаться ни архитектурным замыслом, ни

изяществом построек, то есть были лишены всего того, что превращало в настоящий праздник жизнь полицейских в главной крепости.

Снаружи здание «Ярда» выглядело суровым и простым, серой крепостью, которая при случае могла бы обороняться против восставших и выдержать осаду. Расставленные на плоской крыше пулеметы могли бы господствовать над близлежащими улицами. Немногочисленные входы в здание можно успешно забаррикадировать при помощи специально устроенной системы подъемных решеток и дверей и непроницаемых для пуль стальных щитов. Но в истории страны лишь один-единственный раз выпал случай проверить все эти меры предосторожности. Это был тот самый случай, когда немецкие солдаты в течение пяти минут взяли ее при помощи фальшивых документов: этого оружия архитектор, строивший здание, не предусмотрел. Второй попытки завоевать крепость, по-видимому, никто никогда не предпринимал, но имеются все основания полагать, что подобная попытка была бы с успехом отражена.

Внутренняя жизнь «Ярда» протекала между античными колоннами и статуями языческих богов. Символические барельефы из известняка вдохновляли канцелярских служащих. Орнаменты в виде лотосов и морских звезд скрашивали существование сыщикам. В затененных дворах с колоннадами и под очаровательными портиками полицейские могли подкрепить свои силы перед очередным нарядом. Замысловатые бронзовые решетки на окошках камер несколько оживляли открывающийся вид.

Позади портала из сиполина [14] и гипса в обрамлении черного полированного мрамора с зелеными и красными прожилками, за дверью с наличниками из голубоватого известняка пребывал директор полиции. Подобно Минотавру в глубине лабиринта, он распространял вокруг себя ужас и внушал благоговение. Звали его Эдвард Окцитанус.

14

Сиполин — кристалловидный камень сероватого оттенка. Добывается главным образом в Италии. — Прим. перев.

Он сидел в бронзовом кресле, и его фигура четко выделялась на фоне пестрого мозаичного пола удивительно замысловатого рисунка: звезды, пальмовый орнамент и символические двойные топоры окружали изображение из восьми рук, и с каждой руки неусыпно смотрел широко открытый глаз. Стены были обиты деревянными панелями, отделанными под цветной мрамор, чтобы лучше гармонировать с целой серией грубо написанных портретов бывших директоров полиции.

Против этого мрачного тронного зала был расположен «храм паролей», стены и потолок которого были выложены коричневыми плитками из искусственного мрамора. Потолок поддерживали красные колонны с белыми капителями и основаниями. Пол был из черного и серого мрамора, а дверь и своеобразный алтарь — он мог быть использован также в качестве камина на случай, если откажет центральное отопление, — были обрамлены голубоватым известняком. Мало кому было известно о религиозном культе и церемониях, которые в особо торжественных случаях совершались в этом «храме паролей» под знаком двойного топора. Все, что происходило в темных недрах «Ярда», было по большей части скрыто от взоров общественности.

Жизнь «Ярда» носила странный отпечаток какой-то двойственности. В устройстве коридоров и лестниц заметно сказались и мудрость строителей пирамид и восточная мистика чисел. Все галереи и винтовые лестницы имели причудливое двойное устройство, так что рядом с движением, которое совершалось явно, на глазах, могло происходить тайное, скрытое от глаз человека. Такая двойственность была вообще характерна для деятельности «Ярда», символом чего служили аллегорические украшения, в которых неизменно повторялся критский знак — двойной топор, как в лабиринте дворца в Кносе.