Бой без правил (Танцы со змеями - 2)
Шрифт:
– Ну как дела?
– испугал их бодрый, энергично поеживающийся после морозной ванны Анфимов.
– Хреново, - ответил палубе Майгатов.
– План сорвался. Он все-таки украл журнал.
– Когда?
– никак не мог поверить в это Анфимов.
– Скорее всего, минуту-две назад... Может это... товарищ командир, объявим аврал, обыщем "Альбатрос"... Ведь найдем же! Гадом буду - найдем журнал!..
– Юра, мы договаривались, - твердо напомнил Анфимов.
– Я с твоей авантюрой к тебе навстречу пошел только потому, что знаю: ты, если слово дал, то...
– Ладно, - устало откинулся
– Ну, змей, и шустрый... А кого на поверке не было?
– Доложили, что отсутствующих по неуважительным причинам нет.
– Неужели успел еще и в строй стать? Ну, медвежатник, ну, зверь...
– А что мне теперь делать?
– чуть ли не плача, спросил секретчик.
– Не хнычь!
– вдруг потвердел голосом Майгатов.
– Добуду я тебе этот журнал. Назад, в сейф, положишь...
– Что же делать?
– только теперь понял Анфимов, что шила в мешке не утаишь.
– Ведь точно: журнал пропал. Мне ж теперь доложить об этом нужно... Все... Все кончилось...
– Ничего не кончилось, - отрубил Майгатов.
– Все только начинается...
Вошел в каюту, послушал вонючий храп Силина и с удовольствием представил рожу похитителя, так ловко выкравшего вахтенный журнал "Альбатроса", из которого вырваны полстраницы с координатами "Ирши".
7
Телефон скрипел диском, как инвалид протезом. Ему было, наверное, больше лет, чем самому старому "Альбатросу", а, может, даже больше, чем причалу в Стрелецкой. Его черную, в килограмм весом, трубку снимали еще руки лейтенантов, которые уже стали адмиралами-пенсионерами, но, наверное, еще никогда он не слышал такого странного для военного телефона разговора.
– Ало! А? Ало! Это кафедра? Я бы хотел проконсультироваться с профессором...
– Есть у нас один такой...
– Да. Я знаю. Я у вас учился, только, к сожалению, его фамилию...
– Это не важно. Профессор - это я. Что за вопрос?
– Скажите, что такое тестостерон?
– Гм-м... Это укороченная молекула холестерина, у которой сохранена кольцевая система, но, видите ли, углеводородная цепь потеряна...
– Ну, а как... чтоб попроще это?
– Попроще? Запишите формулу: цэ-девятнадцать-аш-двадцать восемь-о-два... Тестостерон еще называют кетоном...
– Это очень хорошо... Но вы мне попроще, ну, вот как бы матросу объяснили...
– Молодой человек, вы в каком звании?
– Старший лейтенант.
– Тогда я вам объясню, как старшему лейтенанту. Тестостерон - это мужской половой гормон. Выделяется так называемыми клетками Лейдига при половом созревании. В общем, это то, что делает нас с вами мужиками...
– Спасибо. А вот еще, профессор, кажется,.. эксрадиола?
– Как-как?
– Ну, иксрадиола...
– Судя по логике вопроса, это эстрадиол...
– Может быть... И что это?
– Видите ли, это почти тестостерон, но без метильной группы и нескольких атомов водорода... Извините, молодой человек, но эстрадиол один из основных женских половых гормонов. Формула вам нужна?
– Нет-нет, спасибо огромное... Скажите, а как у вас.. ну, обстановка в училище?
– Извините, молодой человек, но... хреновая. Это я вам говорю, потому что чувствую, вы у нас учились. Как ваша фамилия?
–
– Май... А, вспомнил: с усами, казак. Точно?
– Да. Вы мне еще двойку влепили по отравляющим веществам. Зарин, зоман, иприт...
– Это не помню... Желаю удачи, молодой человек...
Поблагодарив, Майгатов опустил трубку, от которой уже болело ухо, и оглядел будку дежурного по дивизиону. Три ее стены были застеклены, четвертая увешана картами и графиками. В углу стоял полусонный лейтенант-дежурный и смотрел сквозь Майгатова. Меньше всего в жизни ему, судя по виду, хотелось дежурить, но что он мог поделать, если дежурить все равно кому-то надо.
Сквозь стекла будки просматривался весь причал. На нем - где лагом, то есть бортом, где кормой - стояли "Альбатросы", дальше - тральщики со своими уродливо торчащими балками, еще какая-то мелюзга. На исчерченном полосками бурунов море покачивался одинокий "Альбатрос", корабль противодиверсионного дозора. Он стоял в одиннадцати кабельтовых от берега, в той точке, где не один месяц в свое время отдежурил "Альбатрос" Майгатова. Тысячи раз в этом почти бесцельном стоянии моряки проклинали судьбу, разглядывая город в бинокли, были среди этих проклятий и несколько майгатовских, но теперь, когда службу несли другие, а их полуживому кораблю, скорее всего, суждено было умереть у заводской стенки, что-то защемило в душе. Это не было обычное и довольно странное чувство благодарности к местам, где он страдал, чувство, вызванное ощущением навеки потерянной части жизни. В этом ощущении самым горьким была потеря цели. В училище каждый год он стремился сдать экзамены и перейти на следующий курс, на "Альбатросе", когда он еще плавал, ждал повышения в должности, нового звания. Дождался, получил - и уперся лбом в стену. Ничего светлого впереди уже не маячило. Из десяти кораблей дивизиона на ходу - двое. Так и стоят на смену в точке. Офицеры увольняются под любым предлогом. А стоило заикнуться ему - и Бурыга объявил Майгатова врагом номер один. Гороскопы у них, что ли, не сходятся?..
Тестостерон и эстрадиол... Мужчина и женщина... Адам и Ева...
Что имел в виду Силин? Надо же, настолько пьян был, а проснулся раньше Майгатова и ушел на берег, в город. В прежние времена за такое поведение выгнали бы с флота за двадцать четыре часа, а теперь нянчатся. Как же: человеку до пенсии меньше года! "Да что это я?
– попытался успокоить себя Майгатов.
– Пусть и вправду дослужит. Все-таки девятнадцать лет жизни на кораблях - не сахар".
Мужчина и женщина. "Шерше ля фам". Предположим, что женщина - это Татьяна. А кто - мужчина?..
И тут Майгатова развернуло на стуле.
– Ну ты представляешь?!
– бросил он в лицо лейтенанту.
– Что: комбриг?
– встрепенулся тот, оправляя снаряжение с провисшим на ремне пистолетом и пытаясь придать бодрое выражение лицу, но ни первое, ни второе у него толком так и не получилось.
– Х-где?
– Да сядь ты! Нету никакого комбрига! Ты представляешь: она же до этого на бербазе служила!..
– Бербазе?
Ну ничего не прорывалось сквозь дрему в коротко стриженную, дыней, голову лейтенанта.