Бой на Калиновом мосту
Шрифт:
— Если меня, крестный брат, Иван-царевич, спасти хочет, то зарежь сына и помажь мне рот.
Иван-царевич как встал, дождался, чтоб Марфа Прекрасная в сад гулять пошла, да взял сыночка своего зарезал.
Сам плачет, а сам кровь в ковш собирает. Собрал кровь да ею помазал рот серому камню — Орону-Верному. Тут камень и ожил. Потянулся Орон-Верный и говорит:
— Долго я спал, да скоро встал.
— Эх, Орон-Верный, кабы не я, так и вовсе не встал.
Глянул Орон-Верный — лежит сын Ивана-царевича, горло перерезано. Взял тогда Орон-Верный мертвой воды — горло срослось. Взял живой
СТАРЫЙ ФОЛЬКЛОР ПРИБАЙКАЛЬЯ (1945)
37. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
В городе Муроме в деревне Карачарове жил старик со старухой. Родился у них сынок, которому имя дали Илья и назвали что ли Илья Муромец, потому в зрелых годах он родился у них, не величали, а просто называли Илья Муромец.
Илья Муромец прожил от роду тридцать лет, а на ногах не ходил, почему-то ноги у него не владели;
Когда подошлось время такое страдное, отец с матерью ушли косить сено, а он оставался дома.
Однажды заходят к нему нищие, просят у него милостыню. Он и говорит им:
— Рад бы я вам подать, но у меня ноги не владеют.
Теперь подходит один из них старичок, дает что-то выпить Илье Муромцу. Илья Муромец почувствовал в ногах движение и соскочил он, значит, с полатей, стал их кормить. Накормил их и за ворота проводил. А сам почувствовал необыкновенную силушку. Теперь он пошел искать отца с матерью, где они работают в поле.
А отец с матерью, при косьбе утомившись, отдыхали на зеленой траве, и он потихоньку подкрался, взял отцовскую литовку и давай он косить. Прокосил он час или два, и выкосил он покосу — конца-краю нет, и забил он литовку в землю: черешок до самые пятки, и тоже сам спрятался.
Когда они отдохнули, отец с матерью встают косить и видят: нет конца-краю выкошенному […].
Илья не долго прятался и показался отцу с матерью, и вот они его стали расспрашивать. Он рассказал им все, что было. И теперь стал просить благословение у отца с матерью, чтобы ему поехать в чистое поле, широкое раздолье, добрых людей посмотреть и самого себя показать.
Долго отец с матерью уговаривали его, чтобы он не ездил. Наконец же все-таки он их упросил, чтобы они его отпустили.
Когда они его благословили, у них была кобылица, а от кобылицы был сиво-пегонький жеребчик, и он взял узду, пошел имать этого жеребчика. А жеребчик не стал ему даваться и так ловко угодил Илье. Илья его по крутым бедрам, что жеребчик встал к нему на колени, и сказал Илья:
— Волчий корм, травяной мешок — не хотит ещё меня слушаться.
Потом садится он на своего доброго коня, поехал он в чистое поле, в широкое раздолье, добрых людей посмотреть и себя показать.
И едет, видит: в чистом поле стоит столб, на этом столбу написана надпись и подрезь подрезана: «Кто пойдет прямо — тот будет в голоде, и в холоде, а кто пойдет влево будет конь убит, сам будет жив».
Там есть двенадцать
И поехал Илья Муромец посмотреть, что за Соловей вор-разбоиничек.
Когда он стал подъезжать на расстоянии, Соловей вор-разбоиничек увидал могучего богатыря, так он свистнул молодецким свистом и крикнул богатырским голосом, что у Ильи Муромца конь стал на колени. Он хлестнул его, значит, хлыстом по крутым бедрам:
— Стой, волчий корм, травяной мешок! Не слыхал ты крику ратного, не видал ты побоища смертного!
А Соловей вор-разбойничек хотел слезать с дубов и взять его в руки. В этот момент Илья Муромец натягивает свой лук и свою каленую стрелу и пускает
Соловья вор-разбойничка, которая стрела угодила ему прямо в правый глаз, и он слетел с дубов. Подъезжает Илья Муромец, связывает Соловья вор-разбойничка и привязывает его к седлу в торока. И поехал дальше.
И приезжает он в славный город город Киев, где княжил благородный князь Владимир Ярославович.
Все увидели, что приехал богатырь, доложили князю Владимиру. Тот вышел ему навстречу, стал его расспрашивать:
— Откудова, добрый молодец? И какого отца и матери и как тебя по имени зовут?
Он ему и говорит:
— Гой еси батюшка, князь Владимир! Я сын крестьянина из города Мурома, из деревни Карачарова.
Потом стал его расспрашивать князь Владимир, каким он путем ехал: морем ли ехал или сухим путем.
Он рассказал ему:
— Я ехал сухим путем.
— А как же ты проехал? — спрашивает князь Владимир. — Там есть в чистом поле стоят двенадцать дубов, а на этих двенадцати дубах сидит Соловей вор-разбойничек. Мимо этого Соловья вор-разбойничка никакой человек не прохаживал, богатырь не проезживал, и зверь не прорыскивал, и птица не пролетывала, а как же ты мог проехать?
Он ему сказал:
— Не только проехал, я даже его привез сюда!
Стали требовать князья и бояре и князь Владимир, чтобы он показал им Соловья вор-разбойничка. Он пошел, отвязал его от седла и принес его во дворец, показал Соловья вор-разбойничка и заставил его свистнуть молодецким посвистом и крикнуть богатырским голосом, и все люди в беспамятстве упали, валяются, только успел поддержать Илья Муромец самого князя Владимира. За это прогневался князь Владимир и сказал:
— Отпусти ты этого Соловья вор-разбойничка, который не по сердцу нам здесь.
И он дал большой ему наказ, чтобы он никого не трогал, а «если только я тебя узнаю, то злой смерти предам».
И Соловей вор-разбойничек улетел с радостью. А князь Владимир осудил Илью Муромца в темницу.
Конечно, никогда они бы его не посадили, только он не хотел противиться князю Владимиру, и посадили они его в темницу на двенадцати цепях и за двенадцатью дверями, которому подавали там через маленькое отверстие воду и кусок хлеба.
Сидит он год, сидит он другой, на третий год подступила несметная рать-сила великая — злой татарский царь Калин Калинович. И пришел он, заполнил весь Киев — город и самого князя Владимира взял в полон.