Боярышня Дуняша
Шрифт:
Боярская ключница выставила вон всех девок, и сама расставила плошки со сладостями, да
помогла девочке красиво усесться на подушки. И уж совсем невиданным делом стало, когда
старый Кошкин, не чинясь, сел во главе стола, признавая право малышки сидеть с ним за одним
столом.
И вот тут была тонкая грань приличий. Если бы Дуняша была постарше, то все приличия
были бы нарушены и происходящее вызывало бы только недоумение, но гостья была всего
лишь маленькой девочкой, и
почёт. Правда, сам думный боярин Яков Захарьев к столу не вышел, чтобы не перебарщивать с
оказанной честью и не разводить сплетен на пустом месте.
Сына Яков Захарьевич обожал, и если Дунькина затея с деревянной ногой заставит Петьку
наново полюбить жизнь, то он сумеет отблагодарить девочку, а пока того довольно, что её жена
потчует, да и отец с лежанки слез, чтобы послушать малявку.
И старый Кошкин действительно внимательно слушал, что говорит дитя. До деревяшки
вместо ноги они без неё догадались, да не знали, как парню предложить это.
Малявка же сразу заговорила о ноге, как о решённом деле и лишь обратила внимание на
множество мелочей, которые следует учесть при её изготовлении, но и до этого догадались бы
без неё.
Но её отношение к Петькиной беде поражало старика. Она же как своим детским умишком
рассудила? Нет ноги? Ну и что? Возьми и сделай! Нога всего лишь опора, а ты страдаешь, как
будто раньше деньгу ею печатал. Вот у неё зуб выпал, так пока новый на замену не вырос, есть
не могла, язык прикусывала, и он пух. Все думали, что она умрёт в мучениях или от голода.
Поистине устами младенца услышишь истину!
И вот, наболтав уже без всякого стеснения с три короба, малявка вдруг выдала, что не смеет
советовать. Да она тут рта не закрывала, сыпля советами и даже пряник остался лежать
нетронутым!
— Ох, Дуняша, — вытирая слёзы, простонала Евпраксия Елизаровна, — что же ты сказать
хотела? Говори уж, чего теперь стесняться…
— Видела я, как знахарка Катерина нашему холопу Гришке остановила высыхание руки. Она
говорила, что причин тому много может быть, и не все можно вылечить, но Гришке помогла.
Он теперь меня к вам провожает и у него самого можно спросить, что Катерина делала. И он
знает, где она живет.
— Ишь ты… Катерина, — хмыкнула боярыня, намекая на уважительно произнесенное имя
знахарки. Дуня потупилась. Ей не раз пеняли, что обращаться к нижестоящим новгородским
обычаем невместно. Не Григорий, а Гришка надо говорить, не Катерина, а Катька и сама она
для вышестоящих не Евдокия, а Дунька. Девочка согласно кивала и пыталась соответствовать, но иногда забывалась, что пока по её возрасту ей прощали. Вот и сейчас.
Боярыня переглянулась
подозревала Дуня, чтобы расспросить Григория.
Уже позже она узнала, что молодого боярича лечил иноземный лекарь, что ходил ещё за
отцом великого князя. Правда, не он резал ногу Петру и паковал в лубки руку. Иноземец уже
дома только проверял, не загнила ли нога и давал мазать рубец чем-то, а замотанную
неподвижную руку только нюхал и рекомендовал не трогать. А через несколько месяцев Петру
надоело, и он сам сорвал обмотки с лубками, за что получил нагоняй от княжеского лекаря.
Катерина прямо лицом каменела, когда слышала об этом лекаре — и Дуня была согласна с
нею. Слов было много, а сказать ничего нельзя. Мама говорила, что прошлый великий князь, который Василий Тёмный, сильно кашлял, а лечили его возжиганиями на ТЕЛЕ сухой травы, отчего случились ожоги и загнили.
Князь умер от гангрены!*
И что тут можно сказать о самом лекаре, о тех, кто смотрел на садистский метод лечения и
терпящем страшную боль князе? Но об этом Дуняша узнала после, а пока боярыня Кошкина
повелела собрать маленькой гостье корзину сладостей и с улыбкой лично проводила её.
Дома Дуне пришлось несколько раз рассказывать, что с ней случилось. Любаша испугалась, когда её маленькую хозяйку позвали за стол у Кошкиных. Она-то не сразу поняла, что
происходит, но вот боярские слуги как с ума посходили и строили разные догадки о
происходящем.
Всю обратную дорогу девушка рассматривала Дуняшу, не смея расспрашивать, но
переживая, а дома бухнулась Милославе в ноги и всё рассказала… А потом ещё Гришка
добавил, что его пытали насчёт лекарки Катерины. Ну а дальше пришлось Дуне отдуваться. Вот
так, ещё ничего не было сделано, а шум в боярской среде поднялся на всю Москву!..
На фоне суеты, поднявшейся вокруг Дуни, Машин визит в кремлевский терем остался
незаметным. Уже вечером Дуняша стала расспрашивать сестру о том, что Машенька там видела
и как её приняли, но девочка только разочарованно махнула рукой:
— Неинтересно, — буркнула она и попросила вновь рассказать, как Дуню посадили за стол и
что она говорила.
Василий II – был болен туберкулезом и его действительно лечили, зажигая на разных частях
тела трут. Делалось это не один раз в день.
А вообще, что можно сказать об этом князе? Он кажется неудачником и слабым правителем.
Его трижды прогоняли с престола, но москвичи отказывались подчиняться не москвичам
(бойкотировали, уходили из города) и Василий возвращался. Его брали в плен и чтобы выжить, он раздаривал земли… не совсем свои!