Бойцовые псы
Шрифт:
— Этот старик тоже заслужил? — спросил Михрюта.
— Та-ак… — протянул Каморин, оглядывая бригаду. — Кто-нибудь ещё задаётся таким вопросом?
Парни неопределенно молчали. Валет продолжал выглядывать в чердачное окно на улицу, где возле старика уже остановилась патрульная машина.
— Пора сматываться, — сказал он. — Менты нарисовались.
— Не так страшно, — сказал Каморин, тоже выглянув в окно. Достал переговорное устройство и нажал кнопку вызова.
— Сережа, как там дела? Всё спокойно? Меня никто не спрашивал?
— Вообще-то спрашивали… —
— Да кому он нужен? — хмыкнул Каморин, одновременно подмигнув своим парням. — А с чего ты взял, что с глушителем?
— Никто выстрела не слышал… Думали, поскользнулся, мало ли. Или сердце. А когда перевернули, увидели — дырка.
— Дожили, уже на стариков стали охотиться, — вздохнул Каморин.
— В общем, надо туда кому-то подъехать из следователей. Патруль уже там, только что передавали… Может, ты посмотришь, если недалеко от Почтовой?
— А что, больше некому? — недовольно спросил Каморин.
Парни переглянулись. Во дает. И громко хмыкнули, будучи в совершенном восторге от хозяина. Каморин нахмурился, приложил палец к губам.
— А все в разъезде, — докладывал невидимый Серёжа. — И стажер тоже.
— Ладно, — согласился Каморин. — Мне всё равно понадобится на это время алиби. Так что если женщина позвонит, скажи ей, что срочно вызвали на убийство… Не забудешь?
— Ну ты даешь! — позавидовал Сережа. — Я её хоть знаю? Нина, что ли?
— Про неё забудь, — деловито сказал Каморин, — как я забыл.
— А у неё подруга найдётся? — не отставал Сережа.
— Там посмотрим… — продолжал хмуриться Каморин. — Лучше скажи, к какому дому на Почтовой мне подгребать? — И подмигнул восхищённой бригаде.
— Сейчас скажу… Между третьим и пятым он лежит. Ну так не забудь спросить насчет подружки!
— Вообще говоря, это я провёл для вас семинар, — подытожил Каморин, отключив телефон. — Чтобы знали, как создавать для себя алиби. Блядству люди верят охотнее всего. Особенно жены. И товарищи по работе, особенно те, кто положил глаз на ваших женщин. Это всем ясно? Ну вот, теперь можно по одному расходиться… Я первый. Мне еще предстоит подъехать сюда со стороны улицы Ленина.
— Тир на сегодня закрываем? — спросил кто-то.
— Насовсем закрываем! — Каморин остановился в узкой двери, ведущей к лестнице чёрного хода. — Кажется, объяснял ведь уже… Что ж вы такие бестолковые! В следующий раз проведем практические занятия в другом месте, говорил уже… Ну, до завтра… А зачет по сегодняшней стрельбе тебе, Валет, выставлю, когда осмотрю труп с медэкспертом. Он лучше меня в этом понимает. Посмотрим, куда ты попал. В прошлый раз, если не забыл, ты попал той старухе ниже шеи. И она долго мучилась. А это нехорошо… Раз уж мы взялись освобождать таких вот несчастных от унизительных страданий их земного существования, то хотя бы не следует причинять новых. Хотя, конечно, об этом они нас не просят, но, подозреваю, в душе этого только желают… Впрочем,
Команда начала быстро расходиться. Каморин спокойно вышел из подъезда, не спеша закурил. Потом через проходной двор выбрался к гаражам, где сел в дожидавшуюся его бежевую «Волгу», не торопясь переоделся в милицейскую форму, выехал на соседнюю улицу и только тогда поставил на крышу машины проблесковый фонарь.
Когда он подъехал к месту происшествия, там уже собралась толпа. Милиционеры его узнали и сразу пропустили. Еще издали было слышно, как над убитым плачет, дурным голосом кричит женщина.
— Что, сволочи, делают, а? — говорили в толпе. — Уже до стариков добрались.
— Мало им своих разжиревших коммерсантов… теперь за старых людей принялись!
— Милиция их ищет, а толку чуть…
— Значит, так ищут…
Перед Камориным расступались, умолкая и отводя глаза перед его пристальным, тяжелым взглядом. Его статную, тренированную фигуру бывшего боксера, некогда чемпиона России, узнавали издалека. Теперь он был известен как удачливый следователь, раскрывший ряд нашумевших преступлений.
— Смотрите, что делается, Павел Романович, — негромко сказала какая-то женщина. — Маньяк объявился в городе. Да еще с винтовкой. И охотится, скотина такая, на наших стариков.
— Да, — покачал головой Каморин, — просто руки опускаются. Не знаешь, что и думать!
Над погибшим склонилась, истошно крича и тряся седой головой, какая-то старуха, которую, плача, пыталась успокоить молодая женщина, державшая за руку девочку лет пяти.
— Мама, мамочка родная, ну не надо так… ну успокойся, — уговаривала она, стараясь оттащить мать оттрупа. — Вот милиция пришла, сейчас разберутся…
Старуха, что-то поняв, обернулась назад, и Каморин увидел совсем близко её обезумевшие глаза.
— А что милиция! — закричала она. — Она что — вернет мне его? Где «скорая», где врачи! У него всего лишь клиническая смерть. Его ещё можно спасти! Что мне милиция! Если стариков можно безнаказанно убивать среди бела дня, на глазах у всех!
Чёрт знает что, выругался про себя Каморин. Это же Болеславский, лучший врач города, хирург… Чёрт! Надо было самому сначала посмотреть в прицел. Только со спины что там увидишь… обычно он ездит на машине. Поэтому как-то не пришло в голову.
— Что вы смотрите! — кричала между тем вдова. — Ведь он спасал вас и ваших близких! А теперь вы все вместе не можете спасти его одного, да?
— Мама, прошу тебя… — умоляла дочь. — Люди здесь ни при чём. Папу уже не. вернешь. Пожалей хоть нас с Вадиком…
— Уведи ребёнка домой, я тебе сказала! — прикрикнула на неё старуха. — И не стой здесь, ты что, не видишь, как он плачет? Тебе нужно, чтобы он видел, как убили его любимого дедушку?
— Уведите ребёнка, — сказал Каморин дочери негромко. — Это зрелище не для него… А вы, Софья Борисовна, постарайтесь успокоиться. И вспомнить всё, что здесь было. Преступника легче всего обнаружить по горячим следам. Возможно, он где-то рядом.