Бойцовые псы
Шрифт:
— А что я могу вспомнить? — всплеснула руками и села прямо на грязный лед тротуара Софья Борисовна. — Только то, что я послала его за молоком для внука, а убийцы его уже поджидали! Кому он сделал плохо, вы можете мне объяснить?
В этот момент наконец подъехала «скорая». Люди снова расступились.
— Ниночка! — протянула руки к молодой' врачихе Софья Борисовна. — Они его все-таки убили! А вы так долго добирались до своего погибшего учителя? Ну, да. Вы же не знали, что убили именно его…
Ей помогли подняться на ноги, но, похоже, она никак не могла стоять.
— Ты хоть представляешь, кто это мог сделать? — спросила она Каморина.
— Пока нет… — Он пристально посмотрел в её глаза, полные слез.
Когда-то она отказалась выйти за него замуж. Вышла за другого. Её муж тоже врач. Она с ним вместе стажировалась у Болеславского. Он, известный врач, был свидетелем на их свадьбе… Если бы она не отказала мне тогда, профессор сейчас был бы жив, неожиданно для себя подумал Каморин.
— Ну что там? — негромко спросил Каморин медэксперта, белесого, сухощавого парня, похоже, самого бесстрастного из присутствующих.
— Всё то же. Знаете, такое ощущение, что какой-то придурок возомнил, будто он санитар города. Убивает немощных стариков. Судя по входному отверстию, стреляли вон с той стороны, — указал он в сторону мрачного пятиэтажного дома довоенной постройки. — И скорее всего, с крыши.
— Чёрт знает что! — покрутил головой Каморин. — Ты когда-нибудь слыхал о, чем-то подобном? Ну что ж, подожду результата вскрытия. Хотя чем ты сможешь меня удивить?
Он рассеянно отвечал, а сам смотрел, не отрываясь, на смертельно бледную вдову. Похоже, силы ее оставили и она сейчас была на грани обморока.
Почувствовав его взгляд, Софья Борисовна открыла глаза и посмотрела на него.
— Найдите, кто это сделал, — сказала она. — Вспомните, сколько раз Фима спасал ваших товарищей, когда их убивали бандиты…
— Хорошо, — кивнул Каморин, — мы обязательно найдём, кто убил вашего мужа.
— Разве он только мой? — вздохнула она. — Разве он не принадлежал вам всем? Люди спрашивали меня: кто теперь будет лечить наших детей? Или наши зубы? Почему вы меня спрашиваете, говорила я? Спросите тех, кто вас покинул! И Фимочка ругал меня за это. И брался лечить детей, и завел себе бормашину. Я сказала ему: ты же хирург, зачем тебе бормашина? Мало тебе «Москвича», с которым ты столько мучаешься?
Те, кто поддерживал Софью Борисовну, переглядывались и переступали с ноги на ногу и, когда одна из женщин вынесла из подъезда старую скамейку, сразу усадили её… Вокруг между тем нарастала толпа, и многие уже спрашивали, что случилось. На них шикали. Никто не смел прервать старую женщину или остановить ее.
— Вы ведь знаете, откуда у нас этот «Москвич»? Он занял у коллег кучу денег, которые еще предстоит отдавать, и купил этот старый «Москвич», который старше его самого — купил, чтобы ездить на дачу, которой у нас нет. Вы можете себе это представить? Он таки приобрёл на старости лет свою недвижимость — гараж и этот «Москвич», который так ни разу оттуда не выехал. Ну и что теперь? Надеяться, что
— Я покупаю, — сказал Каморин, и все удивленно воззрились на него. Весь город знал: у него совсем новая «Волга», со всеми «прибамбасами» и фордовским движком.
Софья Борисовна скорбно посмотрела на него:
— Зачем вам, молодому, цветущему мужчине, эта рухлядь? Пусть купит старый человек, я много не возьму.
— Мне нужен гараж, — сказал Каморин, — а если он продается, как я понимаю, вместе с машиной — я возьму его вместе с машиной!
Она с минуту, будто не веря, смотрела на него:
— Наверно, вы благородный человек, только я чего-то не понимаю… У меня только что погиб муж, с которым я прожила вместе сорок три года, а я устраиваю какие-то торги на собственном несчастье на глазах всего города… Лучше помогите мне встать и отпустите меня домой… — Она сделала несколько шагов, поддерживаемая соседками, потом обернулась и сказала Каморину: — С вами мы ещё поговорим, молодой человек.
Глава 6
— За это надо яйца отрывать! — взъерепенился Лёха.
— Тебе виднее, — кивнул Седов.
— Или брать в руки волыну и всех их, сук… — Лёха не находил себе места, мотаясь по комнате. — Обкурился ведь, это как пить дать!
— В результате я не смог заключить выгодную сделку. — Седов внимательно разглядывал свои ногти, не обращая внимания на мечущегося Леху. — И все ушло к конкуренту.
— Ну да, упущенная прибыль… — понимающе кивнул Лёха.
— Ты ведь у нас теперь в бухгалтерию ударился. — Седов поднял на него глаза, сощурившись. — Вот и прикинь… Да ты сядь, не мельтеши!
Леха сокрушенно вздохнул и сел за стол.
— Выпьешь со мной? — спросил он, наливая в стакан из початой бутылки.
Седов не ответил. Снова принялся сосредоточенно разглядывать ногти.
— Ну, как знаешь… Будь здоров!
Седов кивнул, потом достал из портмоне маникюрные ножницы.
— Гляжу я на тебя… — покрутил головой Лёха. — Не, в бараке ты был другим! Вон какой гладкий сделался. Маникюр, то-сё… Ну, как баба!
— Всё течёт, хотя не всё меняется, — сказал Седов. — Вот ты, точно, все такой же. Сам киряешь, братву распустил… С кого им, идущим нам на смену, брать пример? Ты посмотри на себя! При твоих-то деньгах… Всё шпану из себя корежишь конца пятидесятых. Посмотри на свой прикид! На свою хазу! Ещё баб сюда водишь…
— Ладно, Альча, завязывай, сколько я тебе должен? — запальчиво оборвал его Леха.
Седов искоса посмотрел на него.
— Не расплатишься, — хмыкнул он. — Так что лучше не спрашивай. А вот смотр твоим войскам, инспекторскую проверку стоило бы провести! Чтоб понять, с кем дело имеем. Где они сейчас у тебя, самые забойные-то? Ну, эти, «торпеды» твои?
— Вчера «стрелку забивали», — махнул рукой Лёха. — За Балашихой… Двое раненых. Сегодня дал им отдохнуть.
— Мамед? — поднял брови Седов.