Бойцовые псы
Шрифт:
— А вы? — Чурилин поспешно вскочил, чтобы принять у нее поднос. — Запамятовал ваше имя-отчество, уж простите меня, рассеянного.
— Елена Аркадьевна… А кофе мне нельзя. Только вчера едва избавилась от гипертонического криза… Выпейте, не обращайте внимания.
— Маме, судя по всему, вы понравились, — улыбнулась дочь.
— Надо же помочь человеку… — вздохнула Елена Аркадьевна. — Не для себя старается, для нас. Хотя мне это совсем не нужно… Кого-то разоблачать, кому-то мстить… Наверняка этот убийца — несчастный человек и уже сам не рад, что сотворил…
— Мама, о чём ты говоришь! — поморщилась дочь. — Он точно так же потом убьёт
— Твоего папу этим не вернёшь… — махнула рукой мать и заплакала.
Глава 8
— И сколько он за это хочет? — спросил Седов у своего гостя.
Они сидели распаренные на полке сауны в коттедже Седова. Жар становился нестерпимым, уже обжигал легкие, но Седов почти не обращал внимания на страдания гостя с Урала.
— Я что-то слыхал про этого Каморина, — вспомнил Седов. — Но говорят, будто он работает следователем?
— Верно говорят, — кивнул гость.
Был он низкорослым, коренастым, накачанным и в наколках. Представился как Канищев Женя.
— Тогда я чего-то не понимаю… — пожал плечами Александр Петрович.
— Ещё поймете, — сказал Канищев. — Ведь вас бригада Лехи, вашего кореша, больше не устраивает, если вы ищете альтернативу?
— Кризис жанра, — криво усмехнулся Седов, — если откровенно. Его парни не выдержали гнета популярности самых крутых в Москве и области. Звёздная болезнь. Спились или обкурились. В результате совсем не того замочили. Соседа по лестничной клетке. Просто беда, если денег много, а человек не знает, что с ними делать. До хорошего это никогда не доводит.
— В Москве неплохо платят, — согласился гость.
— Даже слишком, — подтвердил Седов. — Поэтому передашь Каморину, что десять штук для начала — многовато.
— У него хорошие рекомендации, — возразил Канищев, поднимаясь с полка. — Вы как хотите, а я в бассейн.
Они одновременно плюхнулись в прохладную воду.
— Сколько он платит своим? — спросил Седов, когда гость, отфыркиваясь, вынырнул.
— Они у него на окладе, — сказал Канищев. — Две- три штуки в месяц.
Седов присвистнул.
— Правы были классики марксизма, когда говорили о феномене сверхэксплуатации, — сказал он. — Московский киллер, впрочем, их везде называют по-разному, за такие бабки не пристрелит и курицу.
— Поэтому вы обратились к нам, провинциалам?
— Мировой закон, — кивнул Седов, вылезая из бассейна. — Зажравшаяся столица время от времени нуждается в притоке свежей крови из глухой провинции… Этот коттедж знаете как мне достался?
— Догадываюсь… — сказал гость, выбираясь следом.
— В этих виллах проживали партийные бонзы. В девяносто первом, когда началась борьба с привилегиями, их всех охватила паника, и такие домики с саунами, подземными гаражами и прочими делами можно было скупать за бесценок. Они хотели их переоформить на подставных лиц. Я сам только вышел из заключения, был этим самым подставным лицом… Хозяин, не буду называть его имени, доверял мне и полагал отсидеться, пока смута не закончится, а потом вернутся прежние времена. Такие, как он, не желали верить, что пора закругляться. Как этого не понимает тот же Лёха, мой бывший сосед по нарам… Он — последний романтик воровского мира. С кодексом чести, общаком и прочими делами… Возможно, когда-нибудь пройдет мой фарт и я тоже в это не поверю.
— Ваша цена? — спросил Канищев, вытираясь полотенцем.
— Вы куда-то спешите? — приподнял брови хозяин. — Сейчас нас с вами обслужат в лучшем виде.
Он снял телефонную трубку, протянув руку с топчана для массажа.
— Любаша! Кто там сегодня с тобой? Зина? Очень хорошо. Деловая часть закончилась, мы скучаем без женского общества.
— Но мы еще ни о чем не договорились! — удивился гость.
— О цене, вы хотите сказать? — пожал плечами Седов. — Но я уже сказал, по-моему, очень ясно: много запрашиваете. А пока девочки переодеваются, мы успеем ещё поторговаться.
— Назовите тогда свою цену, — сказал Канищев.
— Я подумаю, — сказал Седов. — Но сначала мне хотелось бы от вас услышать кое-какие подробности… А что, этот Каморин — очень крутой? Как он вообще котируется там у себя? Говорят, будто необычайно толковый следователь. Что ещё?
— Да кто говорит-то? — хмыкнул Канищев. — Как будто нужны особые таланты расследовать то, что сам и организовал… Только это между нами. И я вам ничего не говорил.
— Вы не шутите? — поднял брови Седов. — Дело, конечно, ваше… Только странно это слышать. Вы же его эмиссар! Доверенное лицо. Вам бы его афишировать и рекламировать! А вы выражаете сомнение.
Гость не ответил. Снова стал растираться полотенцем, поглядывая на себя в зеркало. Сейчас ему было не до хозяина. Готовился к приходу девушек, не иначе.
— Ну-ну, — сказал Седов. — Договаривайте, раз начали.
— Вот так он всех держит! — Гость сжал кулак и поднёс его к лицу хозяина. — Все его боятся. А особенно заказчики, с которыми он не сговорился в цене. Мой вам совет — не торговаться. Если вы с ним не столкуетесь, он вам это потом припомнит. Найдёт такую возможность.
— Неплохо… — весело сощурился Седов. — Я ошибся. Из вас, оказывается, получился бы изощренный специалист по рекламе. Умеете заинтересовать, ничего не скажешь.
— Я не шучу, — сказал Канищев. — Если хотите, можете убедиться в этом сами.
— Ну так расскажите мне о нем побольше, — заинтересовался Седов. — Зверь какой-нибудь? Все его боятся?
— Горожане не чают души! — усмехнулся Канищев. — От всего сердца верят, что найдет убийц наших стариков.
— Каких еще стариков? — не понял Седов.
— Завелся в Челябинской области очередной серийный убийца. Охотится только на стариков. И все верят, что Каморин сможет его найти. Как до этого нашёл другого маньяка, охотившегося на школьниц.
— А что, это не совсем так? — спросил Седов, внимательно глядя на гостя. — Или совсем не так?
— Больше я вам ничего не скажу.
— И не надо… Вы можете организовать нам встречу?
— С Камориным? — спросил Канищев настороженно.
— Боитесь лишиться комиссионных? — криво улыбнулся Седов.
— Он даже не оплатит мне командировочных, когда узнает, что мы не договорились на его условиях.
— По какой статье сидел? — перешел на «ты» Седов после паузы, в течение которой внимательно изучал Канищева.