Бойцовые псы
Шрифт:
Обе переглянулись, пожали плечами.
Ну ладно, подумал Чурилин, больше они ничего не скажут… Теперь надо бы слазить на крышу. Потом пройтись с участковым по квартирам… Возможно, кто-то что-то заметил, пусть даже не отдавая себе в этом отчета.
Следы на крыше нашлись сразу. Хоть в этом повезло, подумал Чурилин, разглядывая примятый снег и рубчатые следы от тяжелых ботинок… Хотя нет. Рядом что-то похожее на следы от женских сапог. Они почти исчезли под мужскими ботинками, но все равно заметны. Хорошо, что снег довольно вязкий, плотный
Он подошел к краю крыши и осторожно заглянул вниз… Судя по всему, снайпер лежал здесь, возле самого края. Вон тротуар, где он, Чурилин, с «графиней» пытался разыгрывать случившееся убийство…
— Можете не искать, Леонид Корнеевич, — сказал он участковому, который наклонился и шарил, кряхтя, голыми пальцами в мерзлом снегу в поисках гильзы. — Скорее всего, она упала вниз. Быть может, даже на ближайший к нам балкон. Видите? Стрелявшему пришлось извернуться вправо, а гильза вылетела при этом влево… Если, конечно, он не стрелял из винтовки Мосина образца тысяча восемьсот девяносто первого года… — Чурилин выпрямился, взглянул на часы. — Ко мне должны сейчас подъехать другие следователи из созданной группы, но нам не стоит терять напрасно время… Кто там живет под нами, не помните?
Участковый пожал плечами.
Они спустились вниз по лестнице, позвонили в квартиру, расположенную прямо под предполагаемым местом стрельбы.
Пока все идет не так уж плохо, думал Чурилин, поглядывая на темный глазок. Вот он посветлел, очевидно, кто-то открыл дверь в переднюю, потом снова потемнел… Их явно разглядывали. Но уж своего-то участкового должны здесь знать?
За дверью молчали. Явно не понимали, что их присутствие в квартире стало заметно.
— Откройте! — требовательно сказал Леонид Корнеевич. — Милиция!
За дверью по-прежнему молчали.
— Всё равно мы вас видим, — сказал Виктор Петрович. — Не беспокойтесь. Мы предъявим вам удостоверение.
В этот момент открылась дверь напротив. Оттуда вышел здоровый мужик, в пижамной паре и в шлепанцах.
— Здорово, Корнеич! — сказал он. — Случилось, что ли, чего? Там бабка за восемьдесят, глухая, как репродуктор. И внук с ней шести лет. Так что ори не ори…
— И что нам теперь делать? — спросил Виктор Петрович.
— Зависит от приоритетных обстоятельств, — туманно сказал сосед. — В дверь звонить бесполезно, здесь им строго-настрого запрещено, а по телефону можно. На телефон бабка реагирует. Особенно если сказать ей про пожар… Так что случилось-то?
— Милиционера убили под их окном, — сказал Леонид Корнеевич. — Только недавно. Вот так, Петя… Годится такое обстоятельство или нет?
Тот присвистнул.
— Дожили, — сказал он. — Ментов мочат средь бела дня… Вы только не подумайте чего! — прижал он руки к груди, заметив кислое лицо Чурилина. — Я сам в органах служил, вон Корнеич вам подтвердит, но чтоб такого в наше время… просто не припомню. Это уже который случай?
— За что ж тебя из органов попёрли? — хмыкнул участковый.
— За
— Валяй! — сказал Корнеич, мельком взглянув на Чурилина, который, казалось, полностью уступил ему инициативу.
— Замётано! — мотнул головой Петя и указал рукой в сторону своей приоткрытой двери. — Прошу! От меня и позвоним.
Он провёл их на кухню, где стоял телефонный аппарат, но почему-то начал не с него, а с холодильника, откуда достал початую бутылку водки.
— Ничего, что я так импровизирую? — спросил он Чурилина. — Корнеич свой человек. А с вами можно для знакомства?.. Чисто символически? Тем более с мороза?
Он говорил, а сам не глядя уже наливал в откуда-то появившиеся рюмашки. Так опытная машинистка печатает, не глядя на клавиатуру, подумал Виктор Петрович, почувствовав, что именно этой, «чисто символической» рюмашки ему как раз больше всего сейчас хочется — от холода и безысходности (ещё один дохлый висяк, от которого уже не откажешься…).
Корнеич вопросительно крякнул, глядя на Чурилина, потом сурово посмотрел на хозяина:
— Не видишь, мы при исполнении?
— Ладно… — усмехнулся хозяин. — В первый раз, что ли… А человек сам скажет. Простите, забыл ваше имя-отчество.
— Виктор Петрович, следователь прокуратуры, — сказал Чурилин и, поддавшись искушению, взял рюмку.
— Очень приятно, — покрутил головой хозяин, доставая из того же холодильника миску с чем-то вроде холодца, от чего исходил мощный чесночный дух. — А я вот — Петр Викторович.
И тут же налил еще по одной. Чурилин отрицательно замотал головой, выставив руку и одновременно чувствуя, как блаженное тепло распространяется от желудка вверх к голове.
— Звоните, — сказал он. — Рад был познакомиться. Как-нибудь в другой раз.
— Не понял, — помотал головой хозяин, жуя холодец. — Так хорошо начали… Закусили бы, вообще-то говоря.
— Звони! — сурово сказал Корнеич, вытерев рот рукавом.
— Потом продолжим? — Петя набирал номер, поглядывая на Чурилина. На реплики участкового он уже не обращал внимания.
Через десять минут, после того как Петя оповестил соседку Екатерину Филипповну о начавшемся пожаре, они попали в заветную квартиру.
Гильза патрона от карабина лежала на балконе, на самом видном месте, тускло поблескивая.
Вечером, когда Чурилин уже укладывался спать, ему позвонили.
— Тебя, — сказала жена, подавая трубку радиотелефона в постель. — Наверно, собутыльники твои. Никак не могут расстаться.
— С чего ты взяла… — пробормотал Чурилин. — Я им телефон свой не оставлял.
— Можно подумать, ты это помнишь… — фыркнула она и демонстративно ушла спать в другую комнату к дочке.
— Виктор Петрович? — послышался торопливый полушёпот Хлестова. — Я вас не разбудил?