Бойцовые псы
Шрифт:
— Я?! При чем тут я? Гарантию дает только могила, — сказал Седов. — Что мы там будем. Правда, в разные сроки. Одни через тридцать минут, другие через тридцать лет.
— Сплюнь… — сказал Пирожников, лихорадочно блестя глазами. — Как раз через полчаса меня там ждут… Ну всё, я пошёл, до встречи.
И тут же сорвался с места, словно летел на любовное свидание.
Седов какое-то время смотрел ему вслед. Жаль дурака… То про милицию некстати помянул, то про какие-то предпринятые меры…
— Александр Петрович! — В дверях показалась голова Генриха Николаевича. — Мы вас ждем. Не наговорились ещё?
— Еще одну только минутку… —
И быстро направился в нужную сторону.
Чем хороши эти персональные туалеты по евромоде, так это тем, что оттуда можно без свидетелей поговорить по сотовому.
— Женя, это я, — сказал Седов, услышав низкий голос Канищева. — Он уже направился к вам. Что-то не понравился он мне сегодня… Ждите сюрприза, понял?
— А мы всегда к ним готовы, — ответил Канищев и отключил аппарат. Потом посмотрел на сидящего рядом Костю Мишакова: — Похоже, для тебя сегодня будет работа. Займи свое место, скоро гости появятся…
Они сидели в «девятке», стоявшей среди других машин во дворе старого дома, из тех, что называют сталинскими. Сзади Канищева и Кости полулежал развалившись Балабон.
— Ну, что ты на меня смотришь? — сказал Косте Канищев. — Придется должок отрабатывать. Винтовку хорошую поимел? Поимел. Только теперь будешь стрелять вот из этой, незамазанной. Ту уже менты на баллистику проверили… Не жалко её? Хорошая была?
— Лупит исправно, — подтвердил Балабон сзади. — В самый раз ментов мочить. Я его шлепнул — он только на месте крутанулся. И готов. И двумя сиротками сразу больше…
— Помолчи, — властно сказал Канищев. — Значит, повторим для ясности. Ты, Балабон, идешь к нему, как только он появится. Как будто его не знаешь, идешь мимо по своим делам. Не оглядывайся. Хотя не исключено, что менты тебя уже ведут. И удивляются, откуда ты взялся. Но времени шарить по файлам у них нет. Потому могут решить, будто ты случайный прохожий… А это нам только на руку в смысле выигрыша времени… Кейс его сразу в руки не бери. Остановись, вроде как недоумеваешь, почему незнакомый человек к тебе обратился… И не трогай ничего до последнего момента — пусть сам откроет, пересчитает и все тебе покажет. А ты, — Канищев обернулся к Косте, — как только он кейс ему в руки передаст, задержи дыхание и выбери люфт у курка… Стреляешь ты здорово, должен попасть. Лучше в затылок, чтобы не сразу сообразили, откуда выстрел. Они же трусы, сразу на землю полягут… Вот тут ты, Балабон, беги, пригнувшись, за машинами, ко мне… Я эту заведу для отвода глаз, а мы с тобой вон в ту перепрыгнем… — Он кивнул на неприметную «шестерку», стоявшую поодаль. — Тебя, Костя, будет ждать заказанное такси. Спустишься к нему из соседнего подъезда. Все помнишь, да? Спокойно садишься с чемоданом — мол, спешишь на Савеловский. Пока они введут перехват по Садовому, ты уже будешь возле Белорусского. Это гарантия. Я в прошлый раз, когда Балабон своего мента замочил, по секундомеру замерил… Все поняли?
Они кивнули. Желваки на истощенном бессонными ночами лице Кости ходили ходуном.
— Митя в Москву не приехал? — спросил он.
— Хозяин решил, что на этот раз пусть посидит дома. В прокуратуре им с того раза интересуются… Что, уже соскучился?
Костя не ответил.
— Жалко машину ментам оставлять, — сказал Балабон.
— Мне ваша жизнь дороже, — срезал Канищев. — И
Он посмотрел на часы.
— Тебе пора, — сказал он Косте. — Ну будь… И не терзайся понапрасну. Этот жлоб стольких обманул! Собрал с них бабки под большие проценты и не отдает. Такие у нас неподсудны. А вот нужную сумму за заказ, видишь, сразу нашел…
— Классный взрыв получился, — ни с того ни с сего сказал Балабон. — Салют наций. По ящику не видел? — спросил он Костю. — Я даже на видак записал.
Костя ему не ответил. Молча выбрался из машины и отправился, не оглядываясь, к соседнему дому. Там, на чердаке, уже лежала надежно припрятанная винтовка с глушителем и оптическим прицелом.
— Не трогай его, — вполголоса сказал Канищев. — Ему не до тебя. Понимаешь?
— А что он, в натуре, лучше всех, да? Я ещё должен на него работать?
— Каморину это скажи… — пожал плечами Канищев. — Он его бережёт. Классный стрелок. И брат у него — как две капли. Для алиби и последующей отмазки.
— Каморину скажешь, — пробормотал Балабон. — Михрюта сказал — и пулю схлопотал.
— Вот и помолчи, — сказал Канищев. — И чтобы знал: мне малого жалко. Почти как себя — тоже как последний дуролом к Павлу Романовичу попал.
Пирожников подъехал к назначенному часу, минута в минуту. Канищев, выйдя из арки двора — ни дать ни взять заждавшийся хозяина водила, разминающий ноги, — заметил, как вдруг выросла очередь за горячими чебуреками и подогретым пивом — крепкие парни, и все в одинаково коротких дубленках…
Грубо работают, подумал он, садясь обратно в машину. При желании кому надо — все увидят… Теперь оставалось следить за маневрами Балабона. Пока тот все делал грамотно. Завернул во двор с другой стороны, как если бы просто шел мимо по улице. И как если бы не имел никакого отношения к стоявшим во дворе машинам.
Пирожников увидел его не сразу. А увидев, спохватился, бросившись навстречу… Ну вот, теперь, наверно, вся пивная очередь разбежалась, подумал Канищев, усмехнувшись. Хоть бы дали допить. В руках Балабон, как договаривались, держал свернутую в трубку газету, а сам был в лыжной шапочке и темных — для понта — очках. Так вполне мог бы зайти с улицы кто угодно. А вот дальше, конечно, должен последовать пароль…
Балабон не брал в руки кейс до последнего. Артист, подумал Канищев, глядя, как тот пожимает плечами. Тем внезапней все потом произошло.
Увидев, что доллары настоящие, Балабон не стал дожидаться, пока заказчик их ему пересчитает, — он вырвал кейс из рук Валерия Эдуардовича и стремительно, будто ныряя, побежал в сторону машин.
Канищев моментально повернул ключ зажигания. Потом, вывалившись из дверцы, согнувшись чуть не до земли, добежал до «шестерки»…
За шумом двигателей он не услышал хлопок выстрела, а только увидел, мельком обернувшись, Пи-рожникова, сразу осевшего на землю и превратившегося в поломанную куклу.
И тут рухнул на сиденье рядом Балабон, и «шестерка» с ревом рванула с места.
Запоздалые пистолетные выстрелы тех, кто оцепили двор снаружи, они услыхали, уже вырвавшись на трассу, забитую большей частью такими же «шестерками», «четверками» и «пятерками»…
— Класс! — возбужденно сказал Балабон и погрозил кулаком, оглянувшись назад. Но, похоже, их никто не преследовал. — Надо бы номера поменять, — сказал он минуту спустя. — Вон там двор проходной.
— Успеем, — сказал Канищев сквозь зубы. — Сиди и не тренькай…