Бойтесь своих желаний
Шрифт:
Глава 26
Отныне я мертвец.
Некромант.
Бледный, как трупная плесень, с жидким азотом вместо крови. Демон заморозил душу насквозь и только она — моя любимая Варенька — держит меня на краю пропасти, где еще теплится что-то человеческое.
Её руки холодны, как январский ветер, но, когда я прижимаю их к щеке — чудится тепло. Наверное, мозг, разлагаясь от демонского проклятия, генерирует бредовые импульсы. — Роман, тебе
— Ты такая же красивая, как в тот день, когда умерла… Бормочу я, проводя пальцем по синеватым губам. — Жаль легкие и диафрагма не шевелятся, и ты не можешь оценить мои шутки, за которые полюбила…
Раньше твой смех звенел как колокольчик, заглушая даже музыку. Теперь я включаю сообщения с её голосом и слушаю в цикле — Привет, Рома. Не забудь купить хлеб! Повторяет она, и я покупаю, кладу на стол и смотрю — как он плесневеет.
Её щеки, когда-то розовые от стыда и оргазмов, теперь серые, с дырочками от червей.
Я выковыриваю насекомых пинцетом, стараясь не повредить кожу. — Вот и чистенько… Успокаиваю себя, зная — завтра они появятся снова.
Это как вечная безнадежная игра в сапера…
— Не бойся, я всё починю. Шепчу, перешивая кривые швы на животе.
Патологоанатом, наверное, торопился в бар…
За стежком стежок — воздух стал тяжел…
Игла входит в мёртвую плоть и выдавливает гной. — Ты бы посмеялась, увидев это… Варя всегда шутила над моими кривыми руками…
— Сегодня буду стараться, как папа Карло. Повторяю слова, сказанные в первую брачную ночь. Тогда дрожал от страха — теперь от холода…
Пытаюсь подкрасить губы помадой — получается клоунский оскал. Приходится оттирать лицо бензином. — Живой, ты бы ударила за это тапком… Смеюсь в пустоту…
Вместо ответа — тишина и запах гниющих цветов, подаренных мною около трех месяцев назад…
Но в том, что ты умерла, есть свои плюсы! Живой ты переживала — что постареешь, и я тебя брошу, уйдя к молодой и красивой.
Теперь ты не испортишься и не ревнуешь…
Идеальная женщина…
Я расчесываю Варю и прядь остается на гребне… Судорожно приклеиваю её обратно жевательной резинкой…
По вечерам устраиваю ужин при свечах. Она случайно наклоняется и волосы вспыхивают, как пакля… Заливаю пламя водой из стакана, брызги попадают в главное блюдо, к которому она даже не притронулась…
— Помню, в прошлый день рождения, ты облила меня шампанским… Теперь мы квиты… Говорю, вытирая с подбородка копоть… Руки трясутся, и я нечаянно стираю пол-лица ватным диском…
Прикладываю
Пришиваю обратно, проволокой от бутылки шампанского…
— Всё будет как прежде… Целую макушку, во рту остаётся клок волос…
Я воскресил тебя, чтобы попросить прощение…
Хриплый голос не способен на нежность…
Варина рука лежала у меня на коленях, пальцы скрючены, как корни мёртвого дерева. Если бы знал, что наша любовь продлится недолго, то любил бы тебя при жизни еще усерднее — на все триста процентов…
Душил бы в объятиях, глотал каждую слезинку, целовал твою левую грудь — где бьется сердце…
Но Варя молчала…
Её зрачки, когда-то менявшие цвет при свете лампы, теперь напоминали монеты на глазах покойника.
Мы смотрели её любимый фильм.
Я водил головой девушки по экрану как куклой.
— Помнишь, ты ревела в этом месте? Говорила, что любовь спасет мир…
Ответом стал хруст — её палец провалился в мою ладонь…
Пытался кружить в вальсе. Обнял за талию, но тело любимой гнулось, как мокрая ветошь.
Мы рухнули на пол, и её нога осталась в моих руках…
Отвинтил, как кукольную… — Извини… Зашептал, вкручивая обратно. — Раньше ты смеялась, когда я наступал тебе на ногу…
Я пробовал играть в шахматы, но её пальцы раздавливали фигуры в пыль…
Я заметил, что её единственная сохранившаяся живая часть тела — шрам на запястье…
Память о давней попытке суицида… — Ты все еще здесь, да… В этом кусочке боли…
Мог бы заплакать — заплакал…
— ЧТО Я ТАКОЕ?! Заорал в потолок, рвя на себе кожу. Клочья которой падали к Вариным ногам. — Кукла? Могильщик? Клоун, который целует труп?!
— Ты некромант! Проскрипел демон, а Варвара уронила челюсть в мой стакан с кофе.
— Грустно… Мне очень грустно… И никого нет — рядом со мной… Пропел я мотивчик из одного веселого мультика, впиваясь ногтями в собственные предплечья. Кожа лопнула как гнилой персик, но боли нет…
Только холод.
Всегда холод.
Пальмир вылез из тени. Крылья шуршали как папирус.
— Почему она такая?
— Хочешь сделать её неотличимой от живой? Демон провёл костяным пальцем по Вариной шее. — Стань сильнее. Разожги божественную искру.
— И для этого… нужно поднимать трупы? Спросил я, предвосхищая ответ.
— Да… Противься смерти.
Противься… Как будто я делал что-то иное все эти недели… Я старался делать вид, что мы живые и нормальные…