Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

76

В безмолвье мы дошли до ручейка,Спешащего из леса быстрым током,Чья алость мне и до сих пор жутка.

79

Как Буликаме убегает стоком,В котором воду грешницы берут,Так нистекал и он в песке глубоком. *

82

Закраины, что по бокам идут,И дно его, и склоны — камнем стали;Я понял, что дорога наша — тут.

167

Буликаме — озеро горячей минеральной воды около Витербо, еще в римские времена славившееся своими целебными свойствами. Из него вытекал ручей, воду которого отводили в свои жилища грешницы, то есть проститутки. Их было

много в Витербо, и для них были изданы особые правила пользования этим источником.

85

«Среди всего, что мы с тобой видалиС тех самых пор, как перешли порог,Открытый всем входящим, ты едва ли

88

Чудеснее что-либо встретить мог,Чем эта речка, силой испареньяСмиряющая всякий огонек».

91

Так молвил вождь; взыскуя поученья,Я попросил, чтоб, голоду вослед,Он мне и пищу дал для утоленья.

94

«В средине моря, — молвил он в ответ, —Есть ветхий край, носящий имя Крита,Под чьим владыкой был безгрешен свет. *

97

Меж прочих гор там Ида знаменита;Когда-то влагой и листвой блестя,Теперь она пустынна и забыта.

100

Ей Рея вверила свое дитя,Ища ему приюта и опекиИ плачущего шумом защитя. *

168

Под чьим владыкой был безгрешен свет. — Когда на Крте царствовал Сатурн (Кронос), сын Урана и Геи, на земле был золотой век.

169

Ей Рея вверила свое дитя… — Гея предсказала Кроносу, что он будет свергнут одним из своих детей. Поэтому он их пожирал, как только они рождались. Но последнего ребенка, Зевса, спасла его мать Рея, супруга и сестра Кроноса. Она укрыла младенца на критской горе Иде, а чтобы отец не слышал его крика, ее слуги, куреты, ударяли копьями о щиты.

103

В горе стоит великий старец некий;Он к Дамиате обращен спинойИ к Риму, как к зерцалу, поднял веки.

106

Он золотой сияет головой,А грудь и руки — серебро литое,И дальше — медь, дотуда, где раздвой;

109

Затем — железо донизу простое,Но глиняная правая плюсна,И он на ней почил, как на устое. *

170

Великий старец — образ, заимствованный из библейской легенды: вавилонскому царю Навуходоносору приснился точно такой же истукан, и пророк Даниил истолковал это видение как символ настоящего и грядущих царств. У Данте Критский Старец — эмблема человечества, меняющегося во времени и прошедшего через золотой, серебряный, медный и железный век. Сейчас оно опирается на хрупкую глиняную стопу, и близок час его конца. Старец обращен спиной к Дамиате (город в Нильской дельте), то есть к Востоку, области древних царств, отживших свой век, а лицом к Риму, где, как в зерцале, отражена былая слава всемирной монархии и откуда — по мнению Данте — еще может воссиять спасение мира.

112

Вся плоть, от шеи вниз, рассечена,И капли слез сквозь трещины струятся,И дно пещеры гложет их волна.

115

В подземной глубине из них родятсяИ Ахерон, и Стикс, и Флегетон;Потом они сквозь этот сток стремятся,

118

Чтоб там, внизу, последний минув склон,Создать Коцит; но умолчу про это;Ты вскоре сам увидишь тот затон». *

171

Все изваяние, кроме золотой головы, надтреснуто (пороки, изъязвляющие человечество), и текущие сквозь трещины слезы (мирское зло), проникая в преисподнюю, образуют в ней адские реки (см. прим. А., III, 77).

121

Я

молвил: «Если из земного светаДосюда эта речка дотекла,Зачем она от нас таилась где-то?»

124

И он: «Вся эта впадина кругла;Хотя и шел ты многими тропамиВсе влево, опускаясь в глубь жерла,

127

Но полный круг еще не пройден нами; * И если случай новое принес,То не дивись смущенными очами».

172

Вся эта впадина — воронкообразная пропасть Ада, где поэты, спускаясь с уступа на уступ, проходят по каждому из них часть пути, двигаясь всё влево, пока не опишут полный круг.

130

«А Лета где? — вновь задал я вопрос. —Где Флегетон? Ее ты не отметил,А тот, ты говоришь, возник из слез».

133

«Ты правильно спросил, — мой вождь ответил.Но в клокотаньи этих алых водОдну разгадку ты воочью встретил. *

136

Придешь и к Лете, но она течетТам, где душа восходит к омовенью,Когда вина избытая спадет».

173

По клокотанью этих алых вод Данте должен был сам догадаться, что перед ним «жгучий» Флегетон, о котором Вергилий сказал (Эн., VI, 550-551):

Кругом его обомкнул огнями жгучими бурный Тартаров ток Флегетон.

139

Потом сказал: «Теперь мы с этой сенью * Простимся; следуй мне и след храни:Тропа идет вдоль русла, по теченью,

142

Где влажный воздух гасит все огни».

Песнь пятнадцатая

Круг седьмой — Третий пояс (продолжение) — Насильники над естеством (содомиты)

174

С этой сенью — с опушкой леса самоубийц.

1

Вот мы идем вдоль каменного края;А над ручьем обильный пар встает,От пламени плотину избавляя.

4

Как у фламандцев выстроен оплотМеж Бруджей и Гвидзантом, чтоб заранеПредотвратить напор могучих вод,

7

И как вдоль Бренты строят падуане,Чтоб замок и посад был защищен,Пока не дышит зной на Кьярентане, *

175

Пока не дышит зной на Кьярентане. — То есть пока не тают снега в Каринтийских Альпах (Кьярентана — старинное название Каринтии) и не началось весеннее половодье.

10

Так сделаны и эти, * с двух сторон,Хоть и не столь высоко и широкоИх создал мастер, кто бы ни был он.

13

Уже от рощи были мы далеко,И сколько б я ни обращался раз,Я к ней напрасно устремлял бы око.

16

176

Данте сравнивает окаменелые набережные Флегетона с плотиной, выстроенной фламандцами вдоль моря между городом Бруджей (Брюгге) и местечком Гвидзантом (Виссант), а также с плотинами вдоль реки Бренты близ Падуи.