Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности
Шрифт:
— Ты ночной мотылек?
— Вполне возможно, я люблю ночь. Кажется, мой дед знал обо мне больше, чем я сама; говоря о крови в огне, он, конечно же, имел в виду рубины. Обожаю эти камни. Просто дурею от них…
— А что с цветком?
— Пока не знаю, но узнаю обязательно.
— Почему важно хранить молчание?
— Относительно меня строят какие-то планы, поэтому болтать не следует. Про ключ к откровениям ничего не понятно, кроме того, что он не один. Второй спрятан в письме для Мариэн Гарднер. Теперь скажи, что за тайна тебя беспокоит?
—
— Вернемся к этому позже, а что со вторым письмом?
Альфред с осуждением посмотрел на Маргарет, собираясь укорить в любопытстве, но снова промолчал. Блеск в ее взгляде напомнил ему голодную кошку, которая увидела лакомство в руках человека и уже знает, что это для нее.
— Второе письмо запечатано.
— Самое время распечатать, — сказала она, будто речь шла о конфете в обертке.
— Нет! — решительно возразил Альфред, — это письмо адресовано моей матери.
На капот джипа запрыгнула черно-белая кошка. Ступая мягко и неторопливо, она подошла к лобовому стеклу и уселась прямо перед девушкой.
— Привет, чего тебе? — спросила Маргарет, всматриваясь в кошачьи глаза.
Животное приоткрыло пасть, издавая какие-то звуки, но в салоне джипа их не было слышно.
— Какую еще птичку? — сердито спросила Маргарет.
Кашка беззвучно мяукнула, лениво поднялась и спрыгнула на асфальт. Альфред, скептически наблюдавший за этой короткой беседой, спросил не без иронии:
— Неудачные переговоры?
Маргарет равнодушно пожала плечами:
— Она хочет, чтобы я посадила птичку в клетку.
Альфред молча отвернулся и завел двигатель. Неторопливо выехав на 5-ю Западную улицу, он сообщил тоном участливым и мягким:
— Маргарет, милая, мне крайне интересно все, что происходит с тобой и Дианой, но если вздумаешь шутить так в присутствии мамы, то в нашем доме соберутся все психиатры Калифорнии.
Улица плавно перешла в съезд, нырнула под несколькими эстакадами и вывела на автостраду Харбор. Маргарет разглядывала дорожные указатели, небоскребы и редкие пальмы, проплывающие за окном.
— Сейчас бы искупаться, — мечтательно сказала она. — Далеко отсюда до побережья?
— По этой дороге минут тридцать до Пирса Санта-Моники, но вода еще холодная.
— Хоть бы ножки помочить. Никогда не видела океан.
— Тогда музей подождет. Оставим машину на стоянке у аквариума и прогуляемся по пляжу.
Маргарет радостно заулыбалась:
— Спасибо, пап, ты не представляешь, как мне этого хочется.
От благодарности дочери и ее чарующей улыбки на душе у Альфреда потеплело. Тревога за Диану, которая непостижимым образом исчезла и в то же время находилась рядом, немного отлегла. Ему вдруг почему-то вспомнилась Ванесса, но тут заиграл телефон.
«Это мама… Что ей нужно?»
— Маргарет с тобой? — без предисловий спросила Мариэн.
Он коротко подтвердил, скрывая свое удивление от ее осведомленности.
— Прошу тебя, Альфред, будь с ней
Альфред отдал телефон дочери и пояснил, кто будет с ней говорить. Она бросила на отца быстрый косой взгляд и заметила его жадный интерес.
Мариэн представилась, приветствовала внучку, выразила свое удовольствие несколькими искренними фразами и перешла к делам насущным:
— Звонила Джулия Сандерс из библиотеки и очень лестно отзывалась о твоей эрудиции в вопросах оккультного символизма. Мне было приятно слышать похвалы в твой адрес, но я знаю, что ты не открыла посторонним и десятой доли своих талантов. Мы обязательно поговорим, когда представится возможность, а пока старайся не привлекать к себе внимание. Это довольно опасно. Твоего появления ждали и обязательно попытаются вовлечь в темные игры…
— Думаю, им уже удалось…
— Ни слова больше, милая, — мягко предостерегла Мариэн. — Будь осмотрительна, не доверяй никому, кроме родных, и еще… Пожалуйста, напомни Альфреду о поездке с Эрикой.
Маргарет с удовольствием слушала Мариэн Гарднер; та говорила на идеальном русском языке, без акцента, слегка повелевала, делала это естественно и привычно, по праву женщины, которая знает о своей исключительности, но не желает выставлять ее напоказ. Маргарет слушала спокойный голос женской мудрости и думала, что именно такое впечатление хотела бы производить сама. Люди должны понимать — она приглушает блеск своего ума густой вуалью просто потому, что не желает ослеплять всех подряд.
Мариэн сказала все, что считала необходимым, и попрощалась. Маргарет отдала телефон и передала отцу ее просьбу. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Наконец Альфред заговорил:
— Моя мать уверена, что конфликт между тобой и Эрикой неизбежен, но отец дал мне поручение, — Альфред похлопал рукой по внутреннему карману с письмом. — В ближайшие дни я буду занят. Тебе придется побыть Дианой. Сумеешь?
— Еще одна роль? — усмехнулась Маргарет.
— Это просто. Представь себе Белоснежку и Королеву, но не злую, как в сказке, а слишком заботливую, чтобы позволить дочери быть самостоятельной. Только учти — переигрывать нельзя. Эрика замечательная актриса и почует фальшь, как акула кровь.
— Я чувствую Диану…, знаю, как бы она поступила в той или другой ситуации, но роль Золушки не в моем амплуа.
— Амплуа, это рамки, в которые заключен талант. Хорошая актриса выше любого амплуа, она может сыграть кого угодно.
— Не уговаривай, я не стану притворяться беспомощной.
Альфред тяжело вздохнул.
— Тогда нам следует приготовиться к Армагеддону.
— Извини, но все умрут, — со спокойствием камня сказала Маргарет и серьезно спросила: — На каком кладбище у нас выкуплен участок? Там достаточно места для тебя, меня и мамы? Если нет, то нужно докупить и подумать о том, в какой последовательности мы будем хоронить друг друга.