Божьи воины. Трилогия
Шрифт:
– Хотя бы одно ухо! – Либенталь вырвался у пытающегося сдержать его Куна. – Хотя б одно! В наказание!
– Нет, его надо довезти целым.
– Ну хоть кусочек уха!
– Нет.
– Тогда хоть в морду ему дам!
– Это можно.
– Эй! Милостивые господа! Что вы тут вытворяете?
Женщина, проговорившая эти слова, была высокой, а властная поза делала ее еще выше. На ней была дорожная houppelande простого покроя и серая, но сшитая из тонкого высококачественного сукна и украшенная беличьим воротником и так же обшитыми рукавами. Из белок был сшит колпак, надетый на муслиновый couvrechef [659] ,
659
головной убор, в данном случае платок (фр.).
– Кукольный театр господам привиделся? Хотя еще даже адвент не начался.
Либенталь топнул, зло насупил брови, задрал голову, однако быстро успокоился. На это, в частности, повлиял вид вооруженных людей, появившихся вслед за женщиной из притвора. В частности. Потому что не только.
– Господин Либенталь, не так ли? – Женщина окинула его взглядом. – Прошлым летом я гостила в замке в Жарах, твоя милость был в эскорте, который мне затем выделили. Узнаю тебя, хоть твой нос тогда был несколько иной формы и цвета. А ты меня помнишь? Знаешь, кто я?
Либенталь глубоко поклонился. Придланц, Строчил и Кун последовали его примеру. Рейневан поклонился тоже.
– Я жду ответа. Что тут происходит?
– Этого, высокородная госпожа, – Либенталь указал на Рейневана, – мы должны срочно отвезти в Столец. По приказу его милости Ульрика Биберштайна. Мы должны доставить его в замок…
– Избитого?
– Нам приказано… – Рыцарь закашлялся, покраснел. – Я за это головой отвечаю…
– Твоя голова, – прервала женщина, – будет стоить меньше пучка соломы, если этот юноша доберется до Стольца хотя бы с одной царапиной. Ты знаешь хозяина Стольца, благородного Яна Биберштайна? Ибо я-то его знаю. И предупреждаю: он бывает несдержан.
– Так что мне делать? – задиристо загудел Либенталь. – Если он сопротивляется? Пытается сбежать?
Женшина махнула рукой, пальцы которой были унизаны перстнями, общая ценность оправленных золотом камней превышала возможность быстрой их оценки. Приблизились слуги и вооруженные кнехты, за ними стрелки под командой толстого десятника в украшенной латунными шишечками бригантине и с широким кордом на боку.
– Я как раз направляюсь в Столец, – проговорила женщина, адресуясь скорее Рейневану, чем Либенталю. – Мой эскорт гарантирует вам безопасность в пути, – добавила она легко, как бы равнодушно. – И правильное исполнение приказа господина Ульрика. Я же гарантирую награду, солидную награду, которую господин Ян Биберштайн не поскупится вам выдать, если я похвалю вас перед ним. Как вы на это, милостивый господин Либенталь?
У Либенталя не было иного выхода, как только снова поклониться.
– О том, чтобы к пленнику, – добавила женщина, продолжая смотреть на Рейневана, – относились хорошо, я позабочусь лично. Ты же, Рейнмар из Белявы, отблагодаришь меня приятной беседой в пути. Жду ответа.
Рейневан выпрямился. И поклонился.
– Я польщен.
– Разумеется, польщен. – Женщина улыбнулась отработанной улыбкой. – Тогда – в путь. Подай мне руку, юноша.
Она протянула руку, этот жест высвободил из-под беличьей манжеты рукав облегающего платья, радующего глаз прекрасной,
– Ты знаешь меня, госпожа, – проговорил он. – Знаешь, кто я. Следовательно, у тебя значительное преимущество передо мной.
– Ты даже не знаешь, насколько значительное, – хищно улыбнулась она. – Поэтому называй меня…
Она замялась, глянула на рукав платья…
– Называй Зеленой Дамой. Что так глядишь? Считаешь, только вам, странствующим рыцарям, дозволено сохранять инкогнито под романтическими прозвищами? Для тебя я – Зеленая Дама, и точка. Дело даже не в цвете одежды. С тем Зеленым Рыцарем я смело могу соперничать. Встречались такие, которые по одному моему кивку готовы были положить голову на плаху. Может, сомневаешься?
– Я бы не посмел. Пусть только будет случай, госпожа, и я не поколеблюсь.
– Говоришь, случай? Как знать. Посмотрим. А пока помоги мне забраться в седло.
Они ехали, держа справа синие на фоне туч хребты Судет. Зеленую Даму и Рейневана опережал только дозор: толстый сержант и два стрелка. Вслед за Дамой и Рейневаном двигались остальные: воины, оруженосцы и слуги, ведущие свободных и вьючных коней. Арьергард колонны составляли Либенталь et consortes.
Они были не одиноки, на дороге царило довольно оживленное движение. И неудивительно – ведь двигались они по известному и с давних времен используемому торговому пути, связывающему Запад с Востоком. До Згожельца, известная как via Regia, королевская дорога, идущая через Франкфурт, Эрфурт, Лейпциг и Дрезден до Вроцлава, в Згожельце разветвлялась в так называемую Подсудетскую дорогу, бегущую вдоль подножия гор через Еленью Гуру, Свидницу, Нису и Рачибуж, чтобы в Кракове снова соединиться с Вроцлавским трактом и идти на восток, к Черному морю. Неудивительно, что по Подсудетской дороге тащились телега за телегой, обоз за обозом. С востока на запад, к немецким странам, традиционно двигались волы, бараны, свиньи, кожи, меха, воск, поташ, мед и сало. В противоположную сторону везли вино. И изделия, изготовляемые развитой на западе промышленностью, которая на востоке никак не хотела развиваться.
Зеленая Дама натянула поводья стройной белой кобылы, подъехала так близко, что коснулась коленом его колена.
– У тебя на воротнике, – заметила она, – засохшая кровь. Это их работа? Либенталя и компании?
– Нет.
– Короткий ответ, – надула она губы. – Однозначный до боли. А я, подумать только, в глубине души надеялась, что ты разовьешь тему и порадуешь меня приключенческой повестью. Напоминаю, ты должен был меня увеселять. Но коли тебе это не по вкусу, навязываться не стану.
Он не ответил, словно язык проглотил. Какое-то время ехали в тишине. Зеленая Дама, казалось, была полностью поглощена тем, что любовалась открывающимися видами. Рейневан то и дело поглядывал на нее украдкой. Во время одного такого как бы случайного взгляда она поймала его, схватила глазами как паук муху. Он отвел глаза. Ее взгляд вызывал дрожь.
– Насколько я поняла, – довольно беспечно возобновила она разговор, перебивая повисшую между ними тишину. – Насколько я поняла, ты ухитрился сбежать от стражей. Для того, чтобы на следующий день вернуться. Добровольно. Свободой ты пользовался едва одну ночь. И теперь едешь в замок Столец отдать себя в руки и во власть господина Яна Биберштайна. Чтобы так поступить, у тебя должна быть причина. Была?