Божьи воины

Сапковский Анджей

К стоящему на конце мостика коннику присоединился еще один.

Рейневан крепче ухватил вожжи и мундштук храпящего коня. Нащупал рукоять стилета. И ждал развития событий.

Блокирующие его люди явно тоже ожидали такого развития событий, потому что ни один не заговорил и не сделал никакого жеста. Рейневан глянул вниз, под мостик. То, что он увидел, ему не понравилось. Яр был глубокий, а у камней, вокруг которых пенилась вода, были отвратительно острые края и грани.

– Кто вы? – спросил он, хотя знал кто. – Чего вам от меня надо?

– Это тебе, – сказал тот задний, откидывая капюшон, – чего-то

надо от нас. Пора уточнить чего? И по чьему приказу.

Рейневан узнал его сразу. Это был тот высокий и смуглый с ничего не выражающим лицом и внешностью странствующего подмастерья. Тот, который вначале наблюдал за ним в корчме в Тепловодах, а потом спас, подав коня.

Остальные тоже открыли лица. Одного из них он тоже знал. Это был белобрысый блондин с выдающимся подбородком, тот самый, который две недели назад ворвался в его стойло в конюшне с андалузской навахой в руке. Третьего, тощее и костлявое лицо которого напоминало череп мертвеца, он не знал и никогда не видел. Но догадывался, кто он такой.

– А где же четвертый? – смело спросил он. – Господин Ольбрам или как там его? Тот, которому «Под колокольчиком» не удалось заколоть меня во время сна?

Черепоглавый откинул свисающий набок коня плащ, приоткрыл заряженный арбалет. Небольшие размеры и эстетика изготовления выдавали охотничье, а не боевое оружие. Такие арбалеты уступали боевым в дальности и силе удара, но решительно превышали прицельностью. Умелый стрелок не промахивался из такого оружия, а с двадцати шагов попадал в яблоко так же уверенно, как Вильгельм Телль из кантона Ури.

– Я царапну твоего коня. – Черепоглавый словно читал в мыслях Рейневана. – Только царапну болтом. Конь дернется и свалит тебя с мостика. Найдя твой труп с переломанными костями на дне яра, твои хозяева из инквизиции решат, что это несчастный случай. Просто спишут тебя в потери и забудут.

– Я не служу инквизиции.

– Мне все едино, кому ты служишь. Я провокатора носом чую. Твоя вонь аж сюда долетает.

– У меня не менее чувствительный нос. – Рейневан, хоть и окаменел от страха, прикидывался храбрецом. – А воняет здесь предателем, разбойником и контрабандистом и к тому же обычным грабителем. Хватит болтать. Стреляй, убей меня, продажный мерзавец. Ох, радует меня мысль о том, что сделает с тобой Неплах, когда доберется до тебя.

– Ты трясешься от страха, шпик, – сказал блондин. – Каждый шпик – трус.

Рейневан отпустил трензель, достал стилет.

– Зайди на мосток, отважный, когда вы втроем. Здесь места аккурат для двух. Ну давай. А может, ты свой испанский нож носишь только для того, чтобы спящих закалывать?

Черепоглавый опустил арбалет, сухо рассмеялся. Смуглый подмастерье подхватил, спустя мгновение захохотал и блондин.

– Ну, вылитый брат, – сказал он.

– Вылитый брат, – повторил черепоглавый. – Подойди к нам, Рейнмар из Белявы, брат Петра из Белявы. Хотим пожать тебе руку, Рейневан, брат нашего друга, незабвенного Петерлина.

Рейневан стянул храпящего коня с мостика. Выражение лица у него было воинственное, а дрожь колен он кое-как унял. Черепоглавый пожал ему руку, хлопнул по плечу. Вблизи можно было видеть его невероятную худобу, прямо-таки живой труп.

– Извини нам излишнюю осторожность, – сказал он. – Нас научила этому жизнь. И благодаря этой науке мы

живы. Как ты верно догадался, – продолжал он, – мы Фогельзанг. Мы не предали, нас не перевербовали, мы не поменяли сторону. Не растратили доверенные нам средства. Мы готовы действовать. Мы верим, что ты прибыл от Прокопа и Неплаха. Мы верим, что ты представляешь их, уполномочен ими. Что должен по их приказу направить нас, ибо время пришло. Управляй, Рейневан. Мы верим тебе. Меня зовут Дроссельбарт. [194]

194

Дроздобород (нем.)

– Бисклаврет, [195] – подавая руку, представился блондин.

– Жехорс. [196] – Рука смуглого подмастерья была твердой и шершавой, как неоструганная доска.

– Благодарю за коня в Тепловодах.

– Не за что, – глаза у Жехорса были еще тверже, чем ладони. – Нас интересовало, куда ты на том коне поедешь.

– Вы ехали следом?

– Хотели знать, куда поедешь, – как эхо повторил блондин Бисклаврет. – У кого будешь искать помощи.

195

Волколак (бретон.)

196

Обдирала (фр.)

– Те монахи…

– Свидницкие доминиканцы – шпионы инквизиции. Они видели Жехорса, мы не хотели рисковать. Тем более что в корчме были еще двое, относительно которых у нас возникли подозрения. Поэтому…

– Поэтому мы сделали то, что надо, – спокойно докончил Жехорс. – И ехали следом за тобой. Некоторые из нас считали, что ты помчишься прямо в Свидницу, спрятаться под инквизиторским крылышком… Ольбрам…

– Кстати, – проговорил Рейневан, когда блондин замолчал, – а где он, господин Ольбрам? Мой неполучившийся убийца?

Бисклаврет долго молчал. Жехорс тихо кашлянул. На губах Дроссельбарта появилась странная гримаса.

– Мы разошлись во мнениях, – сказал наконец худой. – Относительно тебя, твоей особы. Относительно того, что следует делать. Мы не смогли договориться с ним, поэтому…

– Поэтому он уехал, – быстро вставил Жехорс. – Теперь нас трое. Давайте не будем здесь стоять, ночь наступает. Едем в Гдземеж.

– В Гдземеж?

– Мы проверили Гдземеж и твой постоялый двор «Под колокольчиком», – сказал Дроссельбарт. – Вполне приличное и безопасное место. Мы хотим туда перебраться. Имеешь что-нибудь против?

– Нет.

– Тогда по коням – и в путь.

Опустилась ночь – не совсем темная, светила луна, искрился и блестел снег.

– Долго вы мне не доверяли, – проговорил Рейневан, когда они выехали из леса на тракт. – Чуть не убили. Я брат Петерлина, и однако…

– Настало время, – прервал Дроссельбарт, – когда брат предает брата и оказывается для него Каином. Настало время, когда сын предает отца, мать – сына, жена – мужа. Подданный предает короля, солдат – командира, а священник – Бога. Мы подозревали тебя, Рейнмар. Были причины.