Божка 1
Шрифт:
[Бармен, молока! Два пожалст...]
— Мееееее!
***
Сиов.
Большие янтарные глаза девочки-совы с недоверием уставились на Никиту, который только что с помощью Справочника-переводчика, предложил ей свою дружбу.
Аза, явно чувствующая себя не в своей тарелке, скрестив руки на груди, смотрит в сторону. Нелегко быть посредником младенца.
— Дру... жить? — Сиов не верит ему.
[Да, дружить!]
—
— Но я же...
[Сова.]
— Сова.
— Д-да, именно, — Сиов не понимает к кому обращаться, к Никите или Азе. Это довольно странная ситуация.
[...]
— Я — сова... — попыталась Сиов еще раз образумить Никиту или Азу.
[А я — Бог.]
— А он все равно хочет с тобой дружить, — бросила на Никиту гневный взгляд Аза.
[Мне что, запрещено быть Богом?]
— Ну, если так... — Сиов принялась мять свои ручки. — Тогда...
— Вот и хорошо, объявляю вас другом и другом! — терпение Азы окончательно треснуло. — Во веки веков! Алюминь! До встречи!
Никита со скоростью света полетел обратно в Хромую курицу.
— Пока! — донеслось ему вдогонку запоздалое прощание Сиов.
— Все, больше я в этом не учувствую, — бросила на ходу Аза. — Отрасти себе ноги, и ходи на свиданки сам!
Однако, даже это не испортило Никите его поднявшееся настроение. Ему показалось, или он услышал в голосе Сиов нотки радости, когда та попрощалась?
6. Бо, гг...
— Может, Иккинион?
[Пожалейте заик, госпожа...]
— Уйст?
[Хуйст.]
В окружении почти всех жителей деревни, Никита возлежит посреди большого круглого стола на заботливо под него подложенной подушке. Совершенно без штанов! Неписи, от мала до велика, нагло таращатся на него, даже не пытаясь культурно отвести, хоть на секундочку, свои взгляды. Никаких личных границ, а тем более банального приличия.
Им похрен — сейчас решается его великая судьба. Приперся даже староста, судя по виду, на последнем издыхании. После этой сходки его не станет.
Уже не одна неделя миновала после того, как они с Азой причалили к этим краям и, с какого-то хера, только сейчас до всех дошло, что он не Малютка, не Голопузик, не Ми-ми-ми, а просто никто. Нет у него имени.
Был срочно созван чрезвычайный совет, куда все с радостью и приперлись, побросав свои важные для выживания деревни крестьянские дела. Лесопилка заглохла, мельница застыла, шахта обезмолвела, вымена коров взрывоопасно раздулись. Стопанулась вся инфраструктура ради того, чтобы Никита обрел какое-нибудь нелепое прозвище.
Беспомощная Аза, стиснутая со всех сторон широкими плечами, смотрит то на одного гения
— А могеть Шинорасифилонум? Так деда моего величали, — проскрипел староста.
[Шино-чего?.. Старче, открой рот, я тебе язык обратно распутаю.]
[Аза, это прекратится?]
Но нет, похоже, для собравшихся это было только самое начало. Знать не знающие таких великих вещей, как интернет и «Netflix», развлечься местные жители таким образом намерены сегодня на полную катушку...
— Гомс, — подняла руку одна из маман.
[Ты кем меня назвала? А ну повтори…]
— Херрум?
[Похеррум.]
[Аза, хватай меня и беги!]
— А может, Кину? — очередное предложение из толпы.
[Я те кину!]
Никита поднял угрожающе кулак, но почему-то все посчитали это милым.
— Так, хватит, — над столом, словно над военной картой, грозно склонилась трактирщица, тетка Арн. — Пусть мамка выбирает.
Десятки пар глаз тут же продырявили Азу. И Никита даже на мгновение забыл, что жертва здесь он, а не Справочник, и слегка пожалел ее.
— Ну, мамка, не тяни.
[Эй, это звучит как угроза!]
— Ну я... — глаза Азы заметались между присутствующими. — Это...
Кррр...
Угрожающий скрип половиц под ногами, придвинувшихся поближе к мямлящей Азе всех участников «ритуала» одновременно. Смелая лишь перед всемогущим богом-младенцем, Аза выглядит в данный момент уж совсем жалко. Так и быть...
[Кончаем концерт!]
— Мееееееееееее!
— Ой, девки, шож это мы, воздуху совсем дидятку не даем! — возмутился кто-то.
— Малютка проголодался! — тут же экипировала боевые доспехи одна из кормилиц Никиты.
— Дайтеть эво мне, — прокряхтела старуха.
[Ба, мне нельзя сухое молоко.]
Поднялся жуткий гвалт. В сторону Никиты прямо через стол уже собирается ползти одна из молочных зомби, чтоб его рот навсегда умолк под щедрой дозой лактозы.
[Ладно, мне это надоело.]
Никита напрягся.
Прзпррр...
Он с удовлетворением ощутил под собой что-то неприятно горячее.
— Моя родовая подушка... — глаза тетки Арн широкоформатно уставились на желтую жижу, стекающую на стол откуда-то из-под Никиты. Все мгновенно заглохли.
— ...
— ...
[Конец дискуссии.]
— Простите, я все отстираю! — тут же ухватилась за возможность сделать ноги Аза.
Через секунду, трясясь прямо на подушке, Никита уже летел в свою собственную купальню.
[Аза, теперь ты мне по гроб жизни должна.]
Буль-буль...
Плюх-плюх...
— Это ты мне должен, Шинорасифилонум!
[Чего?]
— Если бы не я, тебе бы уже приклеили какую-нибудь достойную тебя кличку.
[Но ты ничего не сделала!]
— Именно.