Божка 1
Шрифт:
Глоть-глоть-глоть...
Посреди ночи Никита проснулся и пощупал кровать рядом собой, но с разочарованием вспомнил, что теперь ему не предоставляют ночную бутылочку. Пришлось не солоно хлебавши засыпать обратно.
…Молоко. Много сияющих бутылочек полных молока выстроились передним в длинную очередь, ожидая скорого своего опустошения. Одна за другой, они прыгают ему в руки. В другом конце очереди, то есть в ее начале, скрестив по-турецки ноги, сидит Аза, и с милостивой улыбкой на устах, вынимает эти самые бутылочки из своего портфеля.
— А? — это было удивленное лицо Сиов. Она неожиданно оказалась перед ним, и ее рука, тянет бутылочку из его рук на себя, будто хочет отнять.
[Нет, отдай!]
Никита, вцепившись обеими ручками в бутылочку, тянет ее обратно. Почему Сиов такая злюка? Она ведь добрая.
— Бо!
Никита открыл глаза. Первое что он ощутил, это то, что у него во рту находится что-то не очень приятное на вкус. Не его палец — это точно. Потом он увидел Сиов. С лицом похожим на свежую клубнику, девочка испуганно смотрит на него, и пытается попятиться, но ее удерживает ночнушка, натянутая до предела прямиком от его рта.
Пфу!
Никита выплюнул сырую ткань, выпустив ее из своих рук. Сиов упала на кровать с большим мокрым пятном на груди.
[Прости, Си!]
От немедленного сгорания от стыда, его спасла Аза. Весь следующий день Сиов при взгляде на него мгновенно обретала красный цвет лица, и скрывалась из виду.
[Ну блять же!]
Шлеп!
— Ай!
[Прости.]
Аза, как всегда, бдит его моральный облик.
Никита перестал спать с Сиов, так как та начала стесняться быть рядом с ним. Или даже бояться. А в моменты, когда девочке приходилось кормить его, та вздрагивала от каждого случайного соприкосновения с ним. Внутреннее «дзз...», некогда не давашее покоя Никите, каким-то образом передалось совушке. И рука Азы стала единственным его объектом для ночного обнимания.
[Аза, мне нужно молоко.]
[Много молока...]
Он наконец осмелился заговорить об этом со Справочником. Никита снова хочет спать с Сиов, и для того, чтобы инцидента не повторилось, ему нужно быть всегда сытым вкусным молоком и иметь под боком бутылочку-другую. Сегодня же в его ротике не побывало ни капли этого напитка! Ни капли!
— Нет, Бо, тебе уже пора взрослеть, — Аза была непреклонна. — Ты привыкнешь.
Но он не хочет привыкать! Он хочет молока.
— Ню, Азь... — Никита уже вполне сносно умеет произносить слова «ну» и «Аз», но сейчас нужно сказать именно так.
Нет, — его смешной голос не возымел на Справочник своего гипнотического эффекта. У нее уже начался появляться к этому иммунитет.
Скрутившись калачиком, Никита от обиды крепко стиснул руку Азы ручками и ножками.
— Спи, не дуйся, — Справочник примирительно похлопала его ладошкой по попке.
Шлеп-шлеп...
…Молочко. Оно утекает сквозь его пальцы в черную пропасть потерянного молока, и где-то там, внизу, шумно плещется издевательским
Аза оказалась его следующей жертвой. Только на сей раз благодаря более выпуклым, чем то у Сиов, формам Справочника, Никите удалось найти твердый бугорок на ее груди и его язык и губы крепко прильнули к нему сквозь тонкую единорожную ночнушку. Проснувшись от вскрика Азы, он обнаружил, что с жадностью сосет эту пустышку. Его руки мертвой хваткой стиснули маленькую грудь.
— Бо! — реакция в точности такая же, как у Сиов. Испуг, стыд, раскрасневшееся лицо, учащенное дыхание.
Чпок!
Он выпустил грудь, став по цвету точно таким же, как Аза. Единорог в том месте, где только что побывал его голодный рот, совершенно точно всю ночь рыдал. Аза прижала руки к груди, словно была неприкрыта. Судя по ее лицу, сегодня злостный нарушитель дистанции будет спать в ставшей ему уже тесной старой корзинке.
(...)
Бух!
Вечером перед его лицом на стол упали с неба целых две бутылочки молока! Великая Богиня Молока услышала его молитвы? Кстати, а такая существует?.. Но нет, это стоящая за его спиной Аза молча поставила их перед ним. После секундной радости, Никита ощутил себя алкоголиком, которому смирившаяся с его пристрастием уставшая жена тягает после работы бухло. Ему стало немного неудобно.
(Аза, скажи что-нибудь пристыжающее...)
Никита задрал голову и посмотрел на свою опекуншу снизу вверх. Строгий взгляд зеленых глаз свысока смотрит на него.
(Аза...)
Уголок рта Справочника слегка дернулся — все, она не устояла.
Чмок! Чмок! Чмок!..
Не устояла и Сиов, которая следила за этим с другого конца стола. Не так давно вздрагивавшая от каждого его прикосновения, она уже рядом и громко целует Никитину щечку. Теперь все его лицо в слюнях его любимых дам.
Сегодня он впервые после своего невольного ночного «самоприкорма» у Сиов, ночует с совушкой. Девочка обнимает его так же крепко, как и всегда.
14. Боговедение и непреложный закон
— Давай, пробуй, у тебя получится, — Никита стоит в тазике полном теплой воды, и Аза ободряюще смотрит ему в глаза.
После молочного кризиса для него вдруг наступил кризис самообслуживания. Короче, он опять стал слишком большим, только теперь для того, чтобы Аза мыла его.
— Ну... — болеет за него Аза, потрясая в воздухе мотивирующим плакатом с надписью «Большой Бо». На ее раскрытой ладони покоится кусочек мыла.
[Хм… молока принесешь?]
Он решил, что поиметь из этого выгоду будет не лишним.
— А еще чего?
[...]
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась Аза, — но скажи это вслух.
Упс. Больное место. Думать о таких вещах, как он это делал, будучи младенцем, было гораздо проще, чем произносить осознанной речью вполне разумного человека... Бога. И Справочник знает это.