БП. Между прошлым и будущим. Книга 1
Шрифт:
Пожелали бы «заимствующие», да и в состоянии ли они покупать материалы? Здесь и должен бы работать закон. Да будет ли?
Жизнь подсказывала — не обязательно… Такая попытка состоялась: тяжба группы российских газет с дайджестом «Курьер» закончилась ничем. Она показала: ни Союз журналистов, ни российское государственное ведомство по охране авторских прав, ни, в конечном счете, американские законники не оказались способными к организованным действиям. А кто-то, может быть — и незаинтересован, начинал догадываться я.
— Еще можно выбрать такой путь, — рассуждал я перед приездом в Москву, — придумать некое
Возникни такая гильдия, она могла бы стать сообществом равных и, существуя на членские взносы, способствовала бы добросовестному освещению процессов, происходящих в России. Это — с одной стороны, и, с другой стороны — отслеживала бы соблюдение авторских и издательских прав в самой России и за ее рубежами.
Заинтересованы ли в подобной практике российские инстанции? — продолжал размышлять я. — Они же, естественно, озабочены имиджем своей страны. Это уже не говоря о газетах: кому помешают гонорары из-за рубежа, долларовые, верно же?
А содержание «информационного пространства» — так это вся группа материалов, составляющих периодику. Ведь и мы, «заграничные», — думал тогда я, — могли бы предложить российским изданиям использование наших публикаций. И получится некий банк публикаций, доступ к содержанию которого был бы облегчен прежде всего членам придуманной мною гильдии.
В общем, решил я приглашение принять… Жалел ли я об этом после и жалею ли сейчас, спустя столько лет? Нет. Не жалею. Помню, вокруг стенда «Панорамы» с газетами, с микрофильмами, с компьютерными списками — справочным аппаратом к выпускам за два почти десятилетия, и с непрерывным показом видеофильма о газете было всегда людно.
Первым подвели к стенду тогдашнего премьера Степашина. Позади него маячила невзрачная фигура человека с бородкой — он все пытался заглянуть через плечо Степашина, листавшего «Панораму» — стопка свежих номеров газеты была доставлена самолетом в Москву к самому началу конференции. Оказалось — Волошин, это теперь я знаю, кем он на самом деле был…
Случилось же так, что в этом выпуске на первой полосе крупным планом был портрет Александра Лифшица (удивительно похожего на Арканова — их и сейчас часто путают) — советника Ельцина по вопросам финансов и экономики. Кажется, так называлась его должность — он за пару недель до того был с визитом в нашей редакции, и мы же чуть позже организовали его встречу с калифорнийскими бизнесменами. А в самом уголке той же страницы поместилась крохотная фотография Степашина — сейчас и не вспомнить, в какой связи: видимо, анонсировала что-то репортажное из выпуска.
— А почему это, — как бы в шутку вопросил премьер, — Лифшиц такой большой, а я — маленький?
Отшутился и я:
— Мы и вас сделаем большим: получится крупно, если снимать вблизи — так что, милости просим, заходите в гости!
Рассказывали, что годом позже Степашин стоял перед Ельциным и чуть ли не со слезой вопрошал:
— За что? Я надежный, я так верно вам служил…
Ответа
В те же дни организовал мне Сафаров, тогдашний заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности (не той «безопасности», которой занимаются на площади Дзержинского, а этой, совсем от нее далекой, так мне объяснили) хождение по коридорам Госдумы.
Уместно здесь напомнить о Сафарове (был он назван и в первых главах, славный оказался парень): это он придумал тогда встречу в Госдуме с председателем Комитета по обороне. Павлович оказался вполне гражданским человеком, одарившим «Панораму» получасовым интервью. Сегодня нет резона приводить текст нашей беседы, хотя в свое время она звучала вполне злободневно.
Предложил Сафаров организовать встречу и с Жириновским, условился уже с его помощниками, я и вопросы к вождю «либералов» успел подготовить, только ждать его возвращения из города я не стал: остаток дня у меня был расписан.
На другой день работы конгресса я оказался сидящим прямо за спиной Березовского. Дождавшись его выступления, я спросил из зала: «Если правительство не вполне лояльно к владельцам крупного капитала, о чем вы сейчас говорили, — отчего бы вам всем не договориться, чтобы единым фронтом говорить с Кремлем?». Березовский только развел руками: «Нам бы между собой сначала договориться».
Все было понятно.
А еще было такое. Примерно в те же годы встретил я в Москве старого знакомого по нашей эмиграции, участвующего (причем весьма успешно) в ресторанном деле — у него несколько ночных клубов. Хотя, по его признанию — проблем тоже хватает, специфически российских проблем. Или вот: по всему городу — плакаты: «Платите налоги! Пора выходить из тени». Это призыв к так называемым «теневикам». Но и ко всем.
Спустя примерно год, уже в Лос-Анджелесе, я заглянул к приятелю, он с короткой побывкой оказался дома и назавтра собирался обратно в Москву. Проблем у него меньше там не стало, и даже, напротив, — они приобрели характер критический. Теперь он рассказывал более обстоятельно — видимо, действительно прижало, — и сейчас его откровенность приоткрыла для меня и тот кусочек современной жизни, к которой я, гостя в Москве, не имел касательства.
Так вот, рассказывал Марк (не настоящее его имя, и пока он остается там, будем так его называть, мало ли что…), однажды к вечеру в его клуб заглянули двое пристойно одетых молодых людей и представились — мы из городской управы, — так теперь называется мэрия.
— Знаете ли, — обращаются они к Марку и его партнеру, — помещение, в котором находится ваш клуб, было отведено ему неправомочно, и теперь оно возвращается законному владельцу, то есть нашему учреждению, нам… Вместе с находящимся здесь клубом. Вести его дела теперь будут у нас. Вот документы: хотите подписать их сейчас — или завтра? А нет — так пеняйте на себя. День-другой и, не приведи Господь, может пожар у вас случиться, а водопровод окажется неисправным… Да сами мы все под Богом ходим… Так что решайте.