Брачный офицер
Шрифт:
Джеймс заверил его, что он всецело готов оказать ему услугу.
— Не хотелось бы, разумеется, как-то влиять на ваш рапорт. Но если он и в самом деле окажется благоприятным, как мы смеем надеяться, то… моя дочь, а она у меня очень набожна, очень бы желала венчаться в первый день Великого Поста. По некоей традиции люди благородных семейств венчаются именно в этот день в кафедральном соборе. — Он развел руками. — Так было и со мной. Видите ли, всего лишь традиция, но я знаю, это бы так много значило для матери Эмилии,
До первого воскресенья Великого Поста оставалось меньше недели.
— Я попробую несколько ускорить разрешение, — пообещал Джеймс.
Синьор ди Каталита-Госта поклонился.
— Вы очень добры.
— Что вы, что вы! Просто приятно во всей этой неразберихе сделать хоть что-то полезное.
Возвращаясь вниз под горку к Палаццо Сатриано, Джеймс испытывал благостное воодушевление, которое не смогло испортить даже едва теплая «Тушенка с овощами» Маллони.
В шесть утра в воскресенье его разбудил телефонный звонок. Звонил майор Хеткот. Он сразу перешел к делу.
— Что вам известно про толпу у кафедрального собора?
— Понятия не имею про толпу у собора.
— Военные полицейские опасаются, что это может перерасти в массовые беспорядки. Не изволите ли взглянуть?
Телефон отключился.
Джеймс оделся и сбежал вниз. Прикинув, если и в самом деле возможны массовые волнения, то лучше наблюдать за происходящим из джипа, чем с мотоцикла, он пошел будить Эрика.
Американец просыпался после подпития, и Джеймсу пришлось приложить некоторые усилия, чтоб втолковать ему, что выезд к возможному месту массовых волнений гораздо важней чашки утреннего кофе. Но и без кофе ушло целых четверть часа, прежде чем хмурый Эрик уселся наконец за руль, и они вдвоем покатили к собору.
У самого собора путь им преградила плотная толпа народу. Пока Эрик проталкивался со своим джипом вперед, Джеймс с изумлением смог убедиться, что вся толпа преисполнена глубокой скорби. Женщины рыдали и рвали на себе одежду. Пожилые мужчины грозили небесам кулаком. Молодые девицы с повязанными платком головами что-то бессвязно лепетали или истерически орали друг на дружку. Среди толпы, как отметил Джеймс, было немало монашек и священников, повсюду люди осеняли себя крестным знамением. Все это выглядело весьма загадочно.
Внезапно Джеймс заметил знакомую физиономию. Велев Эрику притормозить, он распахнул дверцу джипа:
— Доктор Скотерра, залезайте!
Адвокат слегка смешался, будто его застали за каким-то непристойным занятием. Но все же вскарабкался в джип и поспешил захлопнуть за собой дверцу.
— Вы бы лучше вернулись, — бросил он.
— Почему? Что, так опасно?
— Для вас? Немного, пожалуй. Толпа слишком возбуждена. Но в данный момент я больше забочусь насчет себя. Лучше бы меня рядом с вами никто не видел после вашей опрометчивой
— А, так вы уже слыхали… — отозвался Джеймс.
— Друг мой, — сказал пренебрежительно доктор Скотерра, — события того дня уже преобразились в изящную балладу, которая распродается в городских скверах по пять лир за листок. Ваше имя поминается непрерывно, и отнюдь не в лирических строках, но подхватывается всеобщим хором, при этом сопровождаясь определенными жестами, которые неизменно вызывают всеобщее ликование. Вы ведь помните, я не советовал вам в данный момент затевать эту операцию. А теперь, могу я сойти?
— Что здесь происходит? — спросил Эрик, подавая назад.
— Разжижение крови.
Должно быть, эти слова друзей несколько огорошили, потому что доктор Скотерра поспешил добавить:
— Крови святого. Известная реликвия, она хранится в особой часовне в соборе. Дважды в год, абсолютно регулярно, высохшая кровь превращается в жидкость. В случае, если, как в данный момент, кровь превращается в жидкость в неположенное время, это означает, что Неаполю грозит страшная беда.
— То есть, страшней, чем немецкая оккупация, чем мобилизация ваших парней на войну с Россией и чем бомбежка Неаполя тремя различными армиями?
— Разумеется, это чистейший предрассудок, — глухо отозвался доктор Скотерра, — которому всякий образованный, как я, человек не придает ни малейшего значения.
— Может, вы сегодня слишком рано встали?
Доктор Скотерра фыркнул.
Эрик остановился у края тротуара и выключил зажигание.
— Все-таки лучше пойдем взглянем.
Джеймс с Эриком протискивались сквозь толпу к боковому входу в собор. Внутри спокойней не было — воющее людское море слепо, но с ощутимым накалом, колыхалось из стороны в сторону Наконец обнаружился священник.
— Это наш святой, — скорбно изрек он. — Это его кровь. Несомненно, грядет великий огонь, и в нем погибнут многие.
Его слова вызвали в непосредственной близости истошные рыдания. Тут священник просветлел.
— Но все же, — громко изрек он, давая знак другому священнику, появившемуся из ризницы и державшему под самым носом, как продавщица сигарет у киношки, лоток, — может статься, что мощи одного из христианских мучеников не оставят того, кто истинно верит.
Толпа рванула к священнику с лотком.
Пробившись сквозь толпу, Эрик с Джеймсом разглядели на подносе какие-то мелкие белые предметы.
— Если не ошибаюсь, — сказал Эрик, взяв один и рассматривая, — это человеческие останки.
— Мощи, синьоре,мощи ранних мучеников-христиан, — подтвердил священник. — Может взять каждый, кто пожертвует пятьдесят лир на церковные нужды.
— Есть тут в округе катакомбы? — спросил Джеймс у Эрика.