Брачный сезон, или Эксперименты с женой
Шрифт:
– Это с какой же целью?
– Просто так. Может, жалко мне тебя. Какой-то вы, Арсений Кириллович, неухоженный. Заботливой женской руки не чувствуется...
Вот это новость! Ну да, живу я один. Ну и что с того? Неухоженным меня еще никто не называл. Разве что Рыбкин. Кстати, как он там? Даже интересно...
Внезапно дверь распахнулась и на пороге возник взлохмаченный хулиган Еписеев.
– Мать, похавать чего-нибудь есть? Голодный как собака...
– Тут его глаза остановились на мне. Владимир
– Здравствуйте, Арсений Кириллович.
Я вжался в диван. Разом заалевшая мадам Еписеева начала оправдываться:
– Вот, Арсений Кириллович мимо бежал, да и заглянул к нам на минутку. Проведать, как ты тут живешь. Посмотреть твою комнату. Хватает ли тебе света в рабочем углу... А то, может, из-за этого и двойки, - добавила Маша виновато.
– Колобок, блин, какой-то. Бежал - не добежал.
– Еписеев отодвинулся в коридор.
Мне оставалось только встать и осмотреть комнату хулигана. А также измерить уровень освещенности в его "рабочем углу".
Дверь с черепом скрипуче открылась. Я наугад шагнул. Под ногой звякнула какая-то железяка. Вот ведь вляпался в историю! Владимир протянул руку куда-то в зашкафную щель, и "детская" озарилась.
Прямо под моими ногами лежал глушитель от мотоцикла. Чуть поодаль сгрудилось промасленное тряпье. За ним маячила лежанка с ворохом вечерних туалетов хулигана Еписеева. Еще дальше размещался стол, заваленный металлоломом, сквозь который кое-где проглядывали несвежие пятна школьных тетрадей. И наконец, имелось окно, подоконник которого был заставлен пивными бутылками.
Я бросил взгляд на стены, задрапированные плакатами. С одного на меня уставилась чья-то рожа с высунутым языком. Если бы не язык, рожа была очень похожа на мое отражение в зеркале через пять минут после нападения собратьев Еписеева в Катькином дворе. Но сейчас я был загримирован Мариниными тенями.
– Может, ему света не хватает?
– нарушила молчание Маша.
– Этого-то как раз хватает, - мрачно ответил я.
С кухни донеслось чавканье. Хулиган Елисеев приступил к вечерней трапезе.
– Да ты не бойся, - успокоила Маша. Но почему-то шепотом.
– Сильно он тебе досаждает? На уроках-то?
– Ну что ты, - опять соврал я.
– Не больше, чем все остальные, - тут я соврал совсем чуть-чуть.
– Управы на него нет, - грустно заметила она и взмахнула пергидролевыми волосами.
– Я уж пробовала... Да что поделаешь, без мужика-то в доме? Разве что этот, летчик...
– Да, - согласился я, - от летчика проку мало...
В комнату вошел Владимир.
– Ну что, шмон закончен? Хватает мне света?
– Вполне...
– Ну ладно, мне уроки надо делать, - бесстыдно заявил он и ехидно добавил: - Литературу.
– Может, тебе помочь?
– нерешительно предложил
– Да уж я сам как-нибудь.
– Не будет он ничего делать, - неожиданно встряла мать хулигана. Врет все! Сейчас опять музыку включит на полную катушку, и хоть трава не расти.
Я переступил с ноги на ногу. Еписеев стал потихоньку оттирать нас со своей территории. Я попятился. Моя спина уперлась в руль мотоцикла. Упало пальто.
– Может, посидите еще, Арсений Кириллович, - предложила Маша.
Что я мог ответить? Да, охотно, мол, посижу? Поем салата? Смешно. Тем более что сын летчика-испытателя сверлил меня наглым взглядом и ждал, когда я уберусь восвояси.
– Нет-нет, уже поздно, - я трусливо отпрянул от мотоцикла.
– Я пойду... Как-нибудь... потом... В следующий раз.
– Вы что же, каждую неделю собираетесь мать объедать?
– В Еписееве неожиданно взыграли сыновние чувства.
– Ну почему каждую неделю, Володя? Если хочешь, я больше не приду...
– Очень хочу!
– сказал хулиган и гадко улыбнулся.
– Мне вас и в школе во как хватает!
– Ну что ты такое говоришь, Вова, - обреченно выдохнула Мария.
Я понял, что больше в этом доме не появлюсь. Натягивая пальто, я горестно смотрел на прекрасное в электрическом свете Машино лицо. Ее губы изогнулись в легкой улыбке.
– А ну марш за уроки, нахал несчастный!
– вдруг крикнула мадам Еписеева сыну.
Как ни странно, Еписеев молча скрылся в своей "детской" и захлопнул за собой дверь. Череп таинственно щерился всезнающим оскалом. Через минуту за дверью что-то взорвалось. Я вздрогнул. Судя по всему, хулиган Еписеев приступил к прослушиванию музыкальных произведений.
– Я тебя провожу, - нерешительно сказала Маша.
– Там темно.
– Тем более.
Мы осторожно спустились по лестнице. Света в подъезде по-прежнему не наблюдалось. Фонарик моя спутница забыла, а потому крепко держала меня за руку. Словно маленького. Наконец мы вышли под звезды и двинулись к метро.
– Боже, как мне все это надоело, - пробормотала мадам Еписеева, когда мы преодолели половину пути.
Я промолчал. Мне вдруг стало жалко эту маленькую женщину. Нелегко жить с хулиганом под одной крышей. Хотя кто знает?
У метро было пустынно. На фоне многочисленных домов, обступавших станцию как лес, оранжево горела буква "М".
"Мария, - подумал я.
– Красивое имя.
– Только вот фамилия у нее какая-то хулиганская. Но это дело поправимое. Фамилию можно поменять. К примеру, после свадьбы. Многие так поступают".
– У тебя фамилия по мужу?
– внезапно спросил я.
Маша поежилась.
– Нет, по отцу. Когда мой муж еще гулял со мной, то я ему сразу сказала: если хочешь жениться - бери мою фамилию...