Брачный сезон, или Эксперименты с женой
Шрифт:
Повисло молчание. Видимо, с той стороны меня рассматривали в глазок. Наконец в замке заскрежетал ключ.
– Сработало!
– торжествующе прошипел неверный муж и, строго глянув на меня, добавил: - Только ты смотри, поинтеллигентней...
Дверь распахнулась. На пороге стояла плотная, но довольно симпатичная дама с огненными волосами. Лицо ее было таким загорелым, что походило на одну из африканских масок, украшавших стены квартиры Виталькиных родителей. Из-за плеча женщины выглядывала ее бледная копия. Портрет на
– Добрый вечер, - скромно, но с достоинством проронил я.
Светлана внимательно посмотрела на мой (вернее, Виталькин) галстук. "Наверное, узнала", - подумал я. Тем не менее госпожа Рыбкина ничего не сказала на этот счет. Она жестом пригласила меня войти и буркнула:
– Не слишком-то вовремя.
Я зацепился о железный порог и ткнулся головой в мягкий, но упругий живот Виталькиной жены.
– Светик, - встрял Виталька, - это вот и есть Арсений, мы с ним...
– Слышала уже, - отмахнулась бронзоволицая супруга и саркастически обратилась ко мне: - Проходите, Арсений, чувствуйте себя как дома. Надеюсь, вас жена не выгнала?
Я замялся и с усилием выдавил:
– Да нет, что вы. У меня нет жены...
– Повезло, правда, Витасик?
– она насмешливо посмотрела на мужа.
Рыбкин молчал. Его роскошная шевелюра сбилась куда-то набок, как на египетском барельефе.
Мы прошли в гостиную. Строгая женщина на портрете сверлила нас с Рыбкиным глазами. Я поежился.
– На диван лучше не садитесь, - предупредила меня Светлана, - тут Виталий проводит время с женщинами. Это святое место! Экспонат!
Я вспомнил Ларису и уже открыл было рот, чтобы сказать, что я, мол, знаю, но вовремя опомнился.
– Светик, может, хватит? При посторонних!
– театрально взревел Виталька.
– Ну ты же сам его привел, - мадам Рыбкина посмотрела на меня и заключила: - Значит, он не посторонний. Можно сказать даже - член семьи. И сейчас станет свидетелем грандиозного скандала...
Она решительно сжала кулаки. Золотые кольца выступили вперед кастетом. Виталька бочком пробрался к бару и достал какую-то фирменную бутылку.
– Давай выпьем, Сень, - невозмутимо предложил он.
– За встречу...
– Ты же знаешь, я не пью, - отказался я, прочно застолбив за собой роль интеллигентного человека.
– Вот видишь, паскуда, - бросила Светлана, - есть еще приличные люди на свете. Хоть они и твои бывшие друзья!
Виталька предательски сверкнул на меня глазами: мол, не обижайся, друг.
– Ха! И ты ему поверила? Да Сенька пьет как собака! Это он просто стесняется.
Мадам Рыбкина недоверчиво окинула взором мою неказистую внешность и спросила:
– Это правда, Арсений?
Я оказался меж двух огней. Сказать, что неправда, - подвести Витальку. А согласиться - значит опуститься в глазах его жены и, следовательно, опять-таки подвести друга.
– Виталий шутит, -
– Я пью только по праздникам. Или за знакомство.
– Ну что ж, - согласилась Светлана и закинула ногу на ногу, - за знакомство, пожалуй, и я выпью. Налей-ка жене, стервец!
Рыбкин радостно наполнил рюмки.
– Вы, Арсений, чем занимаетесь?
– осведомилась Виталькина жена после моего вялого тоста "за знакомство".
– Тоже кетчупом торгуете?
– Да если бы не этот кетчуп, - взвился Рыбкин, - ты бы не на Канарах отдыхала, а в лучшем случае у себя на кухне, на табуретке!
– Я учитель, - ответил я.
– Это благородно, - отозвалась Светлана.
– Где же вы живете, если я вас до сих пор не видела?
Виталька развернулся на диване и вытянул палец:
– Да вон его окно горит. Напротив.
Я обнаружил, что забыл выключить свет, и забеспокоился: а вдруг и плиту тоже? Мадам Рыбкина взглянула на меня с возросшим интересом.
– Это очень хорошо.
– Что же тут хорошего?
– спросил я.
– Такой милый человек и совсем рядом. Я ведь тут совсем одна, если не считать этого стервеца.
Она кивнула на мужа, Виталька благодарно посмотрел на меня. Я почувствовал, что перемирие вовсе не так уж невозможно. Светлана встала и, покачивая бедрами, прошла мимо меня на кухню.
– Старик, ты гений!
– зашептал Рыбкин, как только спина его жены исчезла из поля нашего зрения. В который раз я слышу это слово?
– Она просто растаяла! Даже на синяки не обратила внимания! Вот что значит педагог! Женщины, они же как дети...
– Думаешь, хватит?
– с опаской спросил я.
– Тогда я, пожалуй, пойду, а то там у меня свет горит.
– Старичок, еще один такой воспитательный натиск, и дело в шляпе. Ночь я проведу в родимой спальне. Под боком у родимой женушки... Кстати, зря ты от Ларисы отказался, - цинично добавил Рыбкин, - мировая баба!
– Тс-с!
– я приложил палец к губам. По коридору зашелестели тапочки.
Виталька беззаботно откинулся на диване и даже принялся тихонько насвистывать. В комнату вплыла его жена. Она успела переодеться в золотистое платье, подчеркивавшее ее гитарообразную фигуру. На вытянутых руках Светлана несла поднос, уставленный иностранными закусками. В ее глазах горела решимость.
– Давайте, Арсений, посидим по-человечески. А то рядом с моим мужем все волей-неволей превращаются в свиней.
Виталька фыркнул, наполнил рюмки и толстыми пальцами ухватил с подноса кусок колбасы.
– Мне достаточно, - проронил я.
– Да будет тебе, старик. Еще рюмашку.
– Завтра на работу с утра, - пришлось соврать мне. Эта, с позволения сказать, вечеринка мне уже порядком поднадоела.
Светлана с уважением покосилась в мою сторону, но тем не менее проворковала: