Брачный сезон, или Эксперименты с женой
Шрифт:
На том конце повисло молчание. Через некоторое время Сонечка прошипела:
– И вы туда же! Ну я еще понимаю директора. У него семья, дети, алименты. А вы? Вам-то чего не хватает?
"Денег, черт тебя побери, денег!" - захотелось крикнуть мне, но вместо этого ответил:
– Я забочусь о школе. Об учебном, выражаясь официально, процессе. У нас всего один учитель биологии, вот я и подумал...
– Я же не отбираю у вас литературу!
– внезапно заорала любительница маринованных змей и лягушек.
– Вот и вы не лапайте биологию!
–
Из трубки донеслись рыдания.
– Все вы только и мечтаете выжить меня из школы! Что я вам сделала?
Трубка запищала короткими гудками. Разговор окончен. Пропуска я не добился, а одной проблемой стало больше. Настроение у меня окончательно испортилось. Но запал не прошел. Самое время позвонить Маше. Глупости какие! Неужели я не могу позволить себе сводить девушку в музей? Только бы опять не напороться на хулигана Еписеева.
К счастью, Мария оказалась дома. И наш с ней разговор получился вовсе не таким уж страшным.
– Маша, почему бы нам не сходить в музей?
– просто спросил я.
– А в какой?
– В зоологический.
– Странно как-то... Что мы маленькие, что ли?
– Ну почему маленькие, - обиделся я, - там полно взрослых людей. Академики шастают.
Я приготовился к коронной фразе: "Может, посидим где-нибудь?" - но вместо этого мадам Еписеева назначила время встречи и добавила:
– Под часами. Там есть поблизости часы?
– Есть.
– Тогда под ними.
Классическая женщина. Если следовать ее логике, то под часами я должен стоять с букетом цветов. А вот это уже хуже...
Глава 17
Я поведу тебя в музей
В назначенное время я стоял под часами недалеко от входа в музей, как дурак. Живых цветов при мне, увы, не было. Зато под мышкой я держал газетный сверток с какой-то засушенной гадостью.
Чахлые стебли пылились в вазе еще с прошлого лета, когда моя подруга Катька отдыхала в Крыму. Она-то и одарила меня этим гербарием. В память о своем посещении черноморского полуострова.
Удачная мысль захватить из дому сушняк, не нужный мне, но так нужный Маше, посетила меня далеко не сразу. Для этого пришлось выйти на улицу и пройти несколько шагов в тяжелых раздумьях. На какие шиши купить букет? И тут меня озарила эта гениальная идея. Я диким мустангом рванул вверх по лестнице, выдернул желтые палки из запыленной вазы, обернул газетой для пущей таинственности и неспешно двинулся на свидание.
Видимо, мадам Еписеева и впрямь была особой классического склада. Мало того что заставила меня маячить под часами. Мало того что я провел мучительные два часа, думая, как выкрутиться с цветами. Так она еще и опаздывала!
"Опаздывая на пятнадцать минут, женщина дает мужчине возможность подумать о том, как он к ней относится", - наверное, крутилось в ее белесой головенке.
Но как можно относиться к человеку, если он опаздывает? К тому же я бы несколько подредактировал эту не самую свежую мысль. Примерно так: "Опаздывая ДАЖЕ на пятнадцать минут, женщина дает мужчине возможность подумать
Мимо меня продефилировала длинноволосая девушка в коротеньком полушубке. Студентка, наверное. Вот за такой я бы пошел на край света...
Тут к обочине подрулило длинное красное авто. Хлопнула дверца. Автомобиль рванул с места. Девушка исчезла. Она уехала на край света с другим. Зачем юным красавицам старый больной учитель литературы, который может предложить разве что поход в зоологический музей?
Кстати, вон та беленькая в дубленочке тоже ничего. Ого! Она почему-то машет мне рукой! Сейчас ее тоже увезут, а я останусь под часами со своим идиотским свертком. И буду ждать мать хулигана (которого я, кстати, сам же и воспитал), пока не потеряю способность двигаться.
Но девушку не увезли. Вместо этого она перешла через дорогу и уверенно направилась в мою сторону. Бог мой, да это же мадам Еписеева! Ее не узнать. Может, она на ресторан рассчитывает?
– Привет!
– она чмокнула меня в щеку.
– Давно ждешь?
– Да нет, - соврал я и протянул ей свой сверток: - Это тебе...
– Цветы?
– Машины глаза хищно вспыхнули.
– Можно и так сказать, - уклончиво ответил я.
– Тогда запомни, что перед тем, как подарить их, газету надо снять.
Мария зашуршала, и на свет божий показалось мое пыльное чудовище. Я зажмурился.
– Где ты достал эту прелесть? Господи, а пахнут-то!
Да, о запахе я как-то не подумал. Эти сухие ростки наверняка насквозь пропитались табачным дымом.
– Так и вижу горы, степь, - мечтательно продолжала Маша.
– Даже морем, по-моему, пахнут! Наверное, дорогие?
Я промолчал. Пора было двигаться, и, сунув руку куда-то под мышку мадам Еписеевой, я потянул ее ко входу в музей.
Мария поежилась, освободилась от моей руки и ухватила меня под локоть.
– Какой же ты еще необразованный, - сказала она. Видимо, я опять что-то сделал не так.
– Ну, пошли скорей, а то мне сегодня в вечернюю смену...
– А где ты работаешь?
Она почему-то смутилась.
– Да, в одном отеле... Хаускипером...
– Кем-кем? Киллером?
– Хаускипингом занимаюсь...
– Киднэппингом?
– Словом, это что-то вроде горничной, - наконец выпалила Маша.
– Слава тебе господи, а то я уж было испугался.
С горем пополам я купил билеты, и мы подошли к гардеробу.
– Сначала раздень меня, - напомнила моя спутница.
Ну это-то уж я знаю и сам. Я перекинул Машину дубленку через руку, накрыл ее своим пальто и перебросил всю эту кучу через прилавок.
– Господи!
– всплеснула руками старенькая гардеробщица в синем халате, принимая у меня вещи.
– Да как же ты, милок, на моего зятя похож...
Я расплылся в дружелюбной улыбке, означающей: "Да, мол, похож, и надеюсь, что ваш зять вполне достойный человек, а не какая-нибудь затрапезная сволочь".