Брачный сезон, или Эксперименты с женой
Шрифт:
Местные завсегдатаи называли магазин "Мутный глаз". А совсем уж неискушенная публика вроде меня - "Три ступеньки". Сколько этих "трех ступенек" в Москве? Одному богу известно.
Я поднялся на три ступени над уровнем асфальта и уперся в удивительное объявление:
Секция игры в го и мацзян проводит набор юношей от 12 до 17 лет. Родителей просьба обращаться в подвал дома № 7. Спросить Автоклава Борисовича.
Прочтет какой-нибудь поклонник зеленого змия это объявление, утром опохмелится и поволочет за ухо свое
От нечего делать я оторвал от нетронутого объявления бумажную ленточку с телефоном. Пускай Автоклаву будет приятно, что хоть кого-то заинтересовали его экзотические игры.
В магазине было пусто. За прилавком торчала толстая продавщица с огненными ногтями. Голова ее была увенчана крахмальным сооружением. На полке ютились пять бутылок "Жигулевского". Среди них возвышалась на полголовы литровая емкость с каким-то иностранным напитком. Цена была соответствующая.
– Мне бы пива, - робко попросил я.
Продавщица поправила на голове марлевую корону и бросила:
– Че так слабо?
– В каком смысле?
– не понял я.
– Ну ты же новый русский, - убежденно сказала она.
– Бери ликер.
– С чего это вы взяли, что я новый русский?
– Вас сразу видать. Вон морду-то какую отъел на нашей кровушке.
Я с сомнением оглядел венценосную толстуху. Кровушки в ней явно было с избытком.
– Я беден как церковная мышь!
– провозгласил я.
– Мне пива, пожалуйста.
– И чтобы окончательно не разочаровывать малокровную толстуху, добавил: - Все, что есть. На витрине.
– Пакет брать будешь?
– издевательски поинтересовалась продавщица.
В ответ я протянул свою матерчатую черную сумку. Продавщица хмуро брякнула в нее бутылки. После чего демонстративно явила мне свой объемистый зад, туго спеленутый накрахмаленным халатом.
Я вышел из магазина и поймал такси. Водитель был очень похож на известного конферансье. Тем не менее поездка прошла в молчании. Только тихонько погромыхивали друг о друга бутылки в моей сумке.
Через пятнадцать минут машина засигналила под Ленькиными окнами. На гудки, теряя тапочки, выскочил Тимирязьев.
– Ну наконец-то, старик!
– обрадованно вскричал Ленька, когда мы вошли в прихожую.
– У нас после твоей "альдрованды" совсем дело не клеится. Ты пива-то купил?
Я потряс бутылками.
– Слава тебе господи, а то я уж думаю, может, зря готовился?
На кухне я обнаружил девушку восточной наружности. Она тихо сидела за столом. Ее черные волосы струились над кроссвордом.
– Не забывай, - буркнул Тимирязьев, уловив мой заинтересованный взгляд, - ты, конечно, желанный, но все-таки - гость!
Я несколько стушевался. И перестал пялиться на девушку. Ленька же так и пожирал
– У мадемуазель достаточно странное имя, - проговорил он, довольно потирая руки.
– Саира! Вот имечко-то!
Девушка не отрываясь смотрела в стол.
– А фамилия у нее и того похлеще, - продолжал Тимирязьев.
– Ы!
– Как-как?
– переспросил я.
– Ы!!! Представляешь, Ы. И все!
– Действительно, странно.
Госпожа Ы по-прежнему не обращала на нас никакого внимания. А Ленька все не унимался:
– Это целая история. Дело в том, что ее казахский прадедушка был большой оригинал. Новатор, можно сказать. Любил все новое. В молодости ему довелось походить в партизанах. Вот и назвал сына, то есть ее деда, Партизан. А тот пошел в отца. В смысле новаторства. Своего сына назвал Съездбай. В честь какого-то там тысяча девятьсот лохматого съезда партии. Круто, а, старик? Съездбай Партизанович Ы!
– А фамилия откуда?
– заинтересованно спросил я, надеясь, что ответит девушка и я наконец увижу ее лицо.
Но голос подал снова Ленька:
– С фамилией особое дело! Это тоже проделки ее прадеда. Когда казахский язык перевели на кириллицу, ему очень понравилась одна странная буковка. Вот он и взял ее в качестве фамилии.
– Все-то вы перевираете, Леонид, - внезапно раздалось из-под волос. Фамилия у меня всегда такая была. Нормальная корейская фамилия. По бабушке.
– Во дает!
– изумился Ленька.
– Она еще и кореянка! То-то я думаю... Экзотика!
Черные волосы качнулись над кроссвордом.
– Гюльчата-ай!
– позвал Тимирязьев.
– Может, откроешь личико товарищу? Товарищ уже давно интересуется.
Сайра подняла голову, и я увидел все великолепие, разбросанное по ее лицу щедрыми руками Аллаха и Будды. Глаза трепетного сайгака, гранатовые губы и айвовые щеки. Увидел я и зубы, которых явно никогда не касалась рука отечественного дантиста.
– Хватит вам шутить, Леонид, - строго сказала девушка.
– Лучше пива выпейте.
Тимирязьев скрылся в комнате.
– А вас как зовут?
– обратилась она ко мне.
– А то этот невежа не представил.
– Арсений, - откашлявшись, пробасил я.
– Можно просто Сеня.
Сайра прикрыла сайгаковые глаза густой паранджой ресниц.
– Ну вот и познакомились.
– А имя у вас тоже интересное. Оно что-нибудь значит?
– Это просто паспортистка ошиблась, - покачала головой восточная красавица.
– Хотела написать "Сайра", а получилось - "Саира".
– Почему это она хотела написать "Сайра"?
– еще больше удивился я.
– Это все папины причуды. В тот день, когда я родилась, в магазин как раз завезли консервы. Сайру. Бланшированную. В масле, - смущенно ответила девушка.
– Вот папа и решил отметить это событие.