Брак на пари

Эшфорд Джейн

— Дайте мне повод, — потребовал Колин, догнав ее. Ему пришлось повторить эту просьбу, повысив голос чуть ли не до крика. Только тогда Эмма его расслышала и повиновалась. Держа ее лошадь на поводу, он осторожно ехал по тропе, которая уже превратилась в ручей. До пещер оставалось не так уж далеко.

Сидя в седле в промокшей насквозь амазонке, Эмма вдруг почувствовала, что ткань на ней буквально расползается. Старая амазонка не выдержала напора воды, и корсаж, превратившись в лохмотья, стал сползать вниз. Она ухватилась за его обрывки, стараясь прикрыть грудь,

но тут почувствовала, что талия уже опустилась на бедра и надо держать ее, чтобы весь костюм не упал под копыта лошади. Дождь полосовал ее голые плечи, и Эмму начала бить дрожь.

Колин едва видел тропу сквозь густую пелену дождя. Но он хорошо знал дорогу к пещерам, куда бессчетное число раз ездил мальчиком, и вскоре они добрались до того места, где тропинка по узкому выступу спускалась прямо к воде. Вытирая глаза, он вглядывался в отвесную скалу справа. Дождь лил как из ведра, и он никак не мог найти вход в пещеру. Чертыхаясь, Колин дюйм за дюймом исследовал скалу, и, наконец, спасительная арка была найдена.

Какое облегчение! На них больше не обрушивались оглушающие потоки воды. Здесь было тихо и сухо. Переведя дух, Колин оглянулся на Эмму. Она тщетно пыталась подтянуть амазонку.

— Бедняжка, — сказал он.

Черный бархат словно пришел в жидкое состояние. Не только швы, но и сам материал расползался по ниткам. Колин спешился, подошел к Эмме и, подхватив ее поставил на землю. Тут амазонка окончательно распалась и упала на пол пещеры кучкой мокрого тряпья, а Эмма оказалась перед ним в одной рубашке. Через мокрую ткань просвечивала ее грудь с упругими сосками.

У Колина перехватило дыхание.

— Эмма…

Их взгляды встретились. Эмма вспыхнула и опустила глаза.

Колин не мог оторвать от нее взора. Серебристо-светлые волосы спадали ей на плечи, через мокрую ткань рубашки просвечивала жемчужно-розовая кожа. Она казалась ему вышедшей из моря нимфой.

Эмма скрестила на груди руки, дрожа под залетавшими в пещеру порывами влажного ветра.

— Вы совершенно продрогли, — сказал Колин, с трудом оторвав от нее глаза. — Я сейчас разожгу костер, и мы высушим на нем одежду.

— Как же тут можно развести костер? — тихо спросила Эмма, обводя взглядом камни и песок.

Пещера была не больше двадцати футов в глубину. Спрятаться от ветра, дующего в арочный вход, было негде.

— Кремнем и огнивом. А для топлива сгодится плавник. В глубине пещеры его должно быть достаточно.

Эмма подошла к задней стене пещеры и действительно увидела там сглаженные морем щепки и ветки.

— Его приносит море?

— Да, — ответил Колин осипшим голосом и, стараясь не смотреть на Эмму, принялся вытаскивать щепки из трещин в скале.

Набрав нужное количество, он сложил их в аккуратную кучку и, по-прежнему не поднимая на Эмму глаз, начал стругать самый сухой кусок дерева. Благодарение Богу — нож оказался при нем. Колин чуть не порезался, когда Эмма подошла к нему и встала рядом на колени. Дрожащими руками Колин начал высекать огонь. Наконец трут загорелся, и он поджег щепки. Язычки пламени весело заплясали.

— Все

нам высушить не удастся, — сказал он. — Но надо вернуться домой хотя бы в мало-мальски приличном виде.

— Амазонка уже ни на что не похожа, — заметила Эмма.

— Завернетесь в мой камзол. И закроете ноги юбкой.

— Ваш камзол тоже мокрый.

— Это верно. — Колин помялся. — Если мы хотим, чтобы одежда высохла, надо все развесить над костром.

— Все? — с паникой в голосе спросила Эмма.

Колин еще помялся, потом, видимо, принял решение.

— Как можно больше. — И начал раздеваться.

— Колин! — воскликнула Эмма и отвела глаза.

Но через несколько секунд невольно опять взглянула на него. Колин старался из палок соорудить подпорку для одежды. На нем оставались лишь мокрые бриджи, которые плотно облегали его атлетическую фигуру. Эмма не могла оторвать взора от его голых плеч. Ее странно возбуждали игра мускулов и гармоничные линии его тела. Было видно, что в нем скрывается взрывчатая мощь, которую от твердо держал под контролем. Мощь, сочетавшаяся с мужественной нежностью. На его ребрах она увидела красный шрам. Это след раны, — подумала Эмма и вдруг сама вздрогнула от нахлынувшей на нее нежности.

— Ну вот, — сказал Колин, пристроив над огнем одежду. — Вроде получилось неплохо…

Вдруг он осекся, увидев, как у Эммы вспыхнуло лицо. Его словно обожгло огнем. Он вдруг понял, что с той минуты, как он опустил ее на землю, в нем нарастало желание. Если я сделаю к ней хоть шаг, — подумал он, — то повалю ее на пол пещеры и…

Они стояли и, замерев, смотрели друг на друга, словно виделись впервые. Только шум дождя и потрескивание веточек нарушали тишину. Напоенный ароматом моря и сосен теплый воздух сладостно овевал их кожу.

— Ты похожа на сирену, — наконец прошептал Колин.

— А кто ты? — прошептала в ответ Эмма. — Дух леса?

Снаружи донесся резкий крик чайки. Одна из лошадей переступила копытами по каменному полу. Другая фыркнула. Эти звуки разрушили сковавшие Эмму чары, и она спросила, кивнув на животных, которые закрывали от них выход из пещеры:

— А что они, по-вашему, обо всем этом думают?

Колин провел рукой по лицу.

— В Треваллане о нас, наверное, беспокоятся. Неизвестно, сколько продлится этот дождь. Может, поедем все-таки домой?

Эмма не спорила. Ей вдруг ужасно захотелось в спокойный, обжитой Треваллан. Она подошла к кучке размокшего бархата, который недавно был амазонкой, вытащила из нее юбку и подумала, как кстати сейчас был бы пакетик булавок.

К тому времени, когда они более или менее прикрыли наготу, дождь начал стихать. Но при всем том барон Сент-Моур и его баронесса вернулись в свой величественный дом в скандальном облачении. На Эмме были камзол Колина и промокшая бархатная юбка, которая все время норовила сползти с ее бедер на землю. Волосы у нее были в дичайшем беспорядке. На Колине были промокшая льняная рубашка и бриджи, которые, казалось, сели на несколько размеров. Шейного платка вообще не было.