Брак по умолчанию
Шрифт:
11
– Что ты хочешь, Энн?
Брайан даже отложил вечернюю газету. Читал ли он ее в самом деле или лишь притворялся, Энн не знала.
Его лицо было непроницаемым. Теперь она могла только гадать, что на самом деле творится за фасадом видимого спокойствия и его равнодушия.
– Я пришла поговорить.
Энн тоже старалась быть спокойной.
– О чем? – Брайан чуть поднял брови.
– О нас.
– Энн… никаких нас больше нет.
– Может быть, мы могли бы поговорить об этом в другом месте? –
В его глазах промелькнула легкая тень интереса.
– В каком?
– На кухне.
– А, – протянул он, кажется, собираясь вновь вернуться к прерванному ради такого неважного события чтению.
– Я приготовила кофе, – тихо сказала Энн.
– У меня нет особого желания есть…
– Только кофе. Пожалуйста.
Брайан с досадой отложил газету, но все-таки поднялся и прошел на кухню вслед за женой.
Там они сели друг напротив друга. Белые чашки на блюдцах, тростниковый сахар в вазочке, дольки лимона, нарезанного почти с ювелирной точностью и тонкостью.
– Итак? Спасибо за кофе.
«Как ты любишь».
– На здоровье, – тихо произнесла Энн, – я хочу попросить тебя об огромном одолжении.
«Спокойствие. Только спокойствие. Главное – не сорваться. Не плакать. Не должно быть никаких истерик. Он ведь сейчас тоже уязвим…»
– Я слушаю тебя, – Брайан отхлебнул свой кофе, слегка поморщился, добавил еще ложку сахара.
– Дело в том, что я не могу возвращаться домой, в Миннесоту.
– Это еще почему?
– Я хотела просить у тебя позволения остаться.
Брайан уже открыл рот, собираясь произнести какую-то фразу, но Энн опередила его:
– Подожди, я хорошо подумала. Я не пытаюсь повернуть время вспять и не ищу какой-то скрытый способ вернуть отношения. Я все понимаю. Но и ты пойми меня, Брайан. Я просто не могу вернуться туда, к своей семье, вот так вот…
– Так – это как?
– Так – это с разбитыми надеждами, с несбывшимися мечтами, с не сложившейся семейной жизнью. Не прошло и полугода, как мы расстались. Я просто не могу рассказать им об этом.
– Почему? – Брайан, нахмурившись, даже слегка подался вперед. – Боишься, что тебя не примут с твоей неудачей? Твои родители не показались мне такими уж… консервативными.
Энн усмехнулась:
– Ты хочешь сказать – отсталыми… Дело не в них. Дело во мне. Не хочу возвращаться в Миннеаполис «на щите»…
– Чего же ты хочешь, Энн?
– Позволь мне остаться. Не в качестве твоей жены, нет. Я не хочу навязываться. Мне и самой было бы неприятно. Я хочу какое-то время пожить там, где нахожусь сейчас, осмотреться спокойно, разобраться в себе.
– И что же ты намерена делать? Я не слишком понимаю, если честно.
– Поискать работу. Почти любую, из тех, что я способна выполнять, за которую станут платить… Какая найдется. Заработав денег, я съеду отсюда. Сниму квартиру, поживу, узнаю Калифорнию получше… Может, пойму, что мне следует делать дальше. Может, через какое-то время смогу спокойно вернуться домой. Кто знает…
– О каких
Энн покачала головой:
– Брайан, ты словно подписываешь деловое соглашение… Но я не могу дать гарантий, что пройдет несколько месяцев, и меня совершенно точно здесь не будет. Конечно, я постараюсь, чтобы все получилось как можно скорее. Я и сама заинтересована в этом. Но называть конкретную дату…
– Энн. Неделя, месяц, три месяца, полгода? Я хочу знать хотя бы примерно, на что мне ориентироваться.
Она в раздражении пожала плечами:
– Может, я найду работу завтра, а может, через четыре или пять недель. Кто знает? Я ведь уже сказала, что сделаю все возможное, чтобы не донимать тебя своим присутствием.
– Ты не донимаешь, – ровно произнес Брайан, – можешь оставаться здесь столько, сколько понадобится. В конце концов, ты моя жена…
Залпом допив остывший кофе, он вернул чашку на блюдце и вышел из кухни. Энн с облегчением откинулась на спинку стула, вздохнула, словно сдувшийся воздушный шар. Каким тяжелым оказался для нее этот разговор, сколько душевных сил потребовал…
Энн не ожидала, что бывший любимый с такой скрупулезностью и тщательностью возьмется за реализацию плана по «делению дома».
Она ожидала чего-то… ну, более легкого, что ли. Более легкого подхода и отношения. Хотя бы с юмором. Ведь в этой непростой ситуации можно было и проявить чувство юмора, не так ли?..
Брайан хотел уступить Энн спальню. Но она отказалась наотрез. Ей показалось, что это неправильно – выгонять хозяина дома из его собственной спальни. Не делить же было огромную двуспальную кровать пополам… Изобразить там заборчик. Весело, ничего не скажешь.
Энн окончательно перебралась на диванчик в гостиной. Теперь над головой у нее тикали часы, нарушая ночную тишину, напоминая навязчивое трещание кузнечика или цикады.
Ей казалось, что она в гостинице. В этом помещении не было такого уюта, как в спальне. Для этого потребовалось бы слишком много мелочей. А Энн даже не стала перетаскивать сюда свою прикроватную тумбочку из спальни. Нет уж – умерла, так умерла.
Одеялом ей служил плед с пушистыми кистями. Частенько она даже не раскладывала диван, чтобы провести на нем ночь. Засыпала под телевизор, под нарочито бодренькое вяканье ведущих музыкального канала. Просыпалась под реалити-шоу…
«Может, все это мне лишь снится? Может быть, меня тоже снимает скрытая камера. И я всего лишь один из участников шоу. Только ничего не подозреваю об этом. Да, моя жизнь стала похожа на сюрреализм. Это какой-то бред. Этого не может быть. Почему это происходит именно со мной? Почему, мама, почему?»
Эти вопросы оставались никем не услышанными, и, разумеется, безответными.
Энн и Брайан теперь редко пересекались даже на кухне. Когда она просыпалась, его уже не было дома. Когда он приходил, Энн уже спала… Правда, иногда она могла уйти из дома и вернуться еще позже, чем он.