Брак с летальным исходом
Шрифт:
Голова раскалывалась. Я попробовала пошевелиться, но ноги и руки оказались туго связанными. С трудом разлепив слезившиеся глаза, я различила полумрак кабины и мелькавшие за окном голые деревья, от быстрого движения которых мне тут же стало невыносимо дурно. Экипаж удалялся от поместья, и браслет, запрещавший мне покидать границы владений лорда Кастанелло, пульсировал все
сильнее и сильнее, будто отсчитывая мои последние минуты.
Лорд Кастанелло. Мысль о супруге, оставшемся где-то в поместье, заставила сердце сжаться, и я ощутила это даже сквозь боль от
Очередной спазм скрутил тело, и я прикусила губу, чтобы не застонать. Хотя… если браслет работал, если я все еще не умерла, это означало, что лорд был жив. Его еще можно было спасти. Боль давала мне знак, что не все потеряно.
Это вызвало у меня такую волну облегчения, что все прочие ощущения на мгновение отступили. Спустя миг боль вгрызлась в тело с новой силой, вырвав из груди невольный стон, но теперь я чувствовала почти радость от того, что тоненькая ниточка, связывавшая меня с лордом Кастанелло, не оборвалась.
Я чуть повернула голову и увидела край плеча и затылок Руджеро Бренци, сидевшего за рулем экипажа. Он не оборачивался, полностью сосредоточившись на дороге.
Я заставила себя отбросить все лишние мысли. Сейчас меня волновала лишь рваная, неровная пульсация браслета на запястье. Нужно было найти способ как можно скорее вернуться в поместье. Любой способ.
Думать, когда голову разрывало от боли, было почти невозможно. В отчаянии я сцепила пальцы в замок, стиснула руки до побелевших костяшек. И вдруг осознала, что все это время была без перчаток. Я выбежала с утра, слишком взволнованная открывшейся мне догадкой, и забыла надеть их, как надевала по привычке каждый раз, когда покидала свою комнату.
Мужчина из моего видения… Мужчина, который был способен лишить воли одним прикосновением. Мужчина, чей мысленный приказ, переданный через мое тело, заставил сердце неизвестного человека… господина перестать биться. Он говорил о моих «способностях» так, словно…
Я с трудом подавила тошнотворную мысль о том, что в вернувшихся воспоминаниях я убила человека. Если я выживу, у меня еще будет время подумать об этом. Главным сейчас было то, что таинственный мужчина из моего прошлого, чью реальность подтверждал белесый шрам на моем запястье, был уверен, что я владею ментальной магией. Пусть бессознательно, толком не умея ее контролировать — но владею.
И с ее помощью я совершила убийство.
Выходит, прав был господин дознаватель, отправив меня на костер… Не сейчас.
На мое счастье Бренци не особенно старался связать меня, понадеявшись на действие браслета. Если бы он завел мои руки за спину, у меня не было бы и шанса. Но так…
Я лихорадочно зашарила по складкам юбки в поисках потайного кармашка. Где-то там все еще хранились остатки специй, из которых я изготовила определитель. «Специи помогут», — кажется, так это звучало в моем видении. А сейчас мне очень, очень нужны были силы.
Почти не чувствуя пальцев от скручивающей тело боли, я нащупала флакон. Рядом оказался
может, у меня все же был шанс вернуться в поместье до того как… До того, как я умру от болевого шока. Или до того, как умрет лорд.
Трясущимися руками я вытолкнула флакон из кармашка и, вытащив зубами пробку, опрокинула специи в рот, все, до последнего зернышка. Язык обожгло острой горечью, из глаз брызнули слезы, но я заставила себя сделать глоток. Болезненный всхлип вырывался сквозь плотно сжатые зубы.
Бренци не обернулся. Экипаж увозил меня все дальше и дальше, и с каждым новым поворотом обратная дорога становилась все более и более длинной, невозможно далекой. В прошлый раз я едва добралась до третьего холма. Лорду
хватило нескольких десятков минут, чтобы настичь меня. Как далеко мы уехали на этот раз?
Нечеловеческим усилием я сдернула свое тело с сидения, выпрямляясь и наклоняясь к водителю. И на мгновение застыла.
Стало страшно. Я не хотела его убивать. Я не хотела больше никому причинять вреда.
Но где-то далеко в поместье сейчас умирал лорд Кастанелло, и нить его пульса становилась все более рваной и нечеткой.
Обеими руками я вцепилась в плечо Бренци.
— Остановитесь, — простонала я, вкладывая в эту мысль всю свою решимость, все отчаянное желание вернуться в поместье и успеть, успеть спасти лорда. — Остановитесь! Зачем вы это делаете?
Руджеро чуть повернул голову. Брезгливая гримаса исказила его лицо. Он дернулся, пытаясь вырваться из моей хватки. Экипаж вильнул в сторону, и меня почти выбросило вперед между двумя передними сиденьями. Связанные руки повело,
и я инстинктивно ухватилась за Бренци.
Мои пальцы сомкнулись на его открытой шее, не защищенной воротником плаща.
Последним, что я увидела, были массивные часы, охватывавшие запястье водителя. Секундная стрелка дернулась раз, другой — и застыла.
Чужие эмоции в один миг захлестнули меня, окружили, впились в каждую клеточку моего существа холодными иглами. Я словно провалилась под лед, в одну особенно злую зиму затянувший полумесяц залива, и плотная корка сомкнулась над головой, отсекая путь к спасению. Горькая вода забила рот и нос, легкие горели от невозможности сделать вдох. В ушах набатом стучало сердце.
Бом. Бом. Бом.
Тело налилось тяжестью, каждое движение давалось с трудом. Силы утекали, словно вода из разбитого сосуда. Перед глазами становилось все темнее, будто я погружалась глубже и глубже. На самое дно.
Растворяясь. Теряя себя.
Бом. Бом.
«Зачем? Зачем?» — пульсировало в голове. Мой последний вопрос. Бом.
И море, злое и чуждое, откликнулось.
Меня подхватило подводным течением, закручивая, ударяя о толстую ледяную корку. Застывшие образы, четкие и болезненно яркие, фонили чувствами — темными, чужими и злыми. Неясные, смутные, эти видения проникали под кожу, против воли возникали в сознании болезненными вспышками.