Брак с летальным исходом

Яблонцева Валерия

Быть может, оправа тоже являлась частью защитного артефакта? Если я верну кристалл на цепочку, даст ли это лорду дополнительный шанс?

Стараясь не отнимать работающий артефакт от груди лорда, я аккуратно просунула его меж тонких золотых нитей. Острый конец кристалла вошел в оправу с едва слышным скрежетом и тут же прочно зафиксировался с помощью встроенных креплений.

Я вновь прикоснулась к шее супруга, проверяя пульс. Сердце почти не билось. Неужели уже слишком поздно?

К горлу подкатил горький ком. Мысли, отчаянные, беспомощные,

почти разрывали голову. Что я могла сделать? Я ведь почти ничего не понимала в артефактах, да еще и столь сложных. Залитое в полый кристалл зелье каким-то непостижимым образом защищало носителя, и это было для меня совершенной

загадкой, так что же я…

Ответ пришел неожиданно. Зелье. Я могла улучшить, усилить его. Если бы

только был способ…

«Нажать на крышечку и вправо до щелчка, — раздался в голове бесплотный призрачный голос. Сейчас я едва слышала мальчика, наверное, кто-то в сторожке дал ему успокоительное. Сердце болезненно сжалось от мысли, что еще с того момента, как Бренци похитил меня, сын лорда вынужден был чувствовать, как медленно умирает от яда его отец. — Так мама всегда делала. Спасите… — мне показалось, будто я различила что-то, похожее на всхлип, — спасите папу».

Я мысленно поблагодарила его и почувствовала легкое ответное прикосновение разума ребенка к моему сознанию. Он понял, что я услышала его. Верил, что я могла помочь.

Закусив губу от напряжения, я проделала все то, что говорил мальчик. Крохотные кристаллы в оправе заскрежетали, острыми гранями, точно скальпелем, отсекая кусок вставленного внутрь артефакта. Раздался щелчок.

Осторожно, чтобы не расплескать ни капли драгоценной жидкости, я вынула остатки артефакта из оправы. Теперь, когда полый кристалл лишился герметичности, можно было воздействовать на заключенную внутри жидкость. Я слегка коснулась ее своей магией, оценивая, насколько хорошо сделано противоядие.

Создавая защиту для своих близких, леди Элейна — теперь я была уверена, что кристалл был создан именно ею — не поскупилась на самое лучшее зелье, которое только можно было найти. Связи между компонентами были достаточно плотными, почти не оставляя возможностей для усиления исцеляющего эффекта. Но я обязана была попробовать.

У меня были считанные секунды. Я чувствовала, что лорд Кастанелло почти пересек черту, после которой вытащить его из когтей смерти будет уже невозможно. И я раскрылась полностью, без остатка, выплескивая всю свою магию в несколько капель зелья, зажатого меж ладоней.

Я вспомнила, как лорд притянул меня к себе, ослабляя действие брачного браслета, и как согрело меня его прикосновение. Вспомнила взгляд, каким он смотрел на меня, когда я пообещала помочь Милорду-коту. Как капли воды стекали по изрезанной шрамами широкой груди, рождая в моем теле какой-то нервный трепет. Вспомнила плащ, укрывший меня холодной ночью после пожара. И то смутное, пока еще неясное теплое чувство, что рождали в душе мысли о супруге.

Я безумно

хотела, чтобы лорд Кастанелло остался жив, и вплетала эти мысли, это отчаянное желание в исцеляющее зелье.

В глазах потемнело. Я почувствовала, что еще капля энергии, и сознание оставит меня. Слишком многое произошло за последние сутки, и я истратила куда больше сил, чем могла себе позволить.

Еще три удара сердца я не прекращала воздействовать на зелье, максимально усиливая его. А после, чуть приподняв голову супруга, аккуратно влила ему жидкость в рот.

Дернулся кадык: лорд бессознательно все же сумел сделать глоток. Казалось, прошла вечность, прежде чем его грудь едва заметно приподнялась и опустилась. Он снова дышал.

Под моими нервно трепещущими пальцами пульсировала, набирая силу, жилка на шее супруга.

Я с облегчением откинулась на спинку кресла. Из груди вырвался смешок, больше похожий на стон. Получилось. У меня получилось. По щекам текли слезы, и сдерживать их не было никаких сил.

Лорд Кастанелло был жив.

Ресницы лорда затрепетали. С видимым усилием он открыл глаза и тут же приподнялся на кровати, порываясь встать. Я еле успела надавить супругу на плечи, укладывая его обратно. Это было нетрудно: похоже, вся энергия лорда ушла на один

этот резкий рывок.

— Тихо, тихо, милорд, вам не стоит… — успокаивающе проговорила я.

Лорд Кастанелло вновь попытался подняться, вяло отталкивая мои руки, но я проявила настойчивость и не позволила ему разом растратить с таким трудом вырванные у судьбы силы.

— Миледи… — он прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Казалось, лорд все еще не до конца осознал, что произошло и где он находится. — Бренци… Он не тот… не тот, за кого себя выдает. Я узнал… Быстрее…

Я заставила его лечь.

— Не беспокойтесь, милорд. Уже не нужно никуда торопиться. Мы знаем про Бренци. Подождите, сейчас я вам все расскажу.

Я не отпускала плеч супруга, пока не почувствовала, как мышцы его расслабились. Лорд устало откинулся на подушки и медленно оглядел меня с ног до головы. Брови его чуть приподнялись в удивлении, когда он заметил последствия аварии.

Он потянулся было рукой к моему лицу, но замер, не коснувшись.

— Что произошло? — хрипло и глухо спросил он. — Вы…

— Вас отравили, милорд, — перебила я. — В вашем кофе была смертельная доза яда, и выжили вы лишь чудом.

Он фыркнул.

— Я помню смутно, но, кажется, кофе был просто ужасен.

— Яд подмешали в сахар.

— Да, кофе определенно горчил, — лорд Кастанелло скривился так, будто вспомнил ужаснувший его вкус несладкого кофе.

Я с трудом сдержала глупую улыбку. Суровый и строгий лорд Кастанелло — любитель сладкого. Кто бы мог подумать… Бренци мог.

Разом помрачнев, я сбивчиво пересказала супругу события последнего дня, умолчав только о причинах, по которым Руджеро Бренци врезался в дерево.