Брат Волк
Шрифт:
Он ведь даже не стал пищей для других обитателей Леса. Ни лисицы, ни куницы даже близко к нему не подошли; ни один ворон не пожелал пировать на его останках. Никто в Лесу не захотел касаться жертвы проклятого медведя!
«Уфф!» – фыркал Волк, бегая вокруг Торака кругами; шерсть у него на загривке стояла дыбом.
Торак сказал ему, что от туши зубра следует держаться подальше. Свет уже начинал меркнуть, но на снегу были еще различимы следы медведя, и Торак совсем не хотел, чтобы Волк ступил на эти следы.
– Но
Торак осмотрел тушу зубра, старательно обходя медвежьи следы. Он потыкал во внутренности палкой и кивнул.
– Да, все насквозь промерзло. По крайней мере день прошел или два.
У него за спиной зарычал Волк.
Торак удивился: что это Волк так разволновался, ведь эта добыча давно уже утратила свежесть.
Ренн вгляделась в полумрак под деревьями и задумчиво сказала:
– Мне почему-то казалось, что теперь, когда мы вернулись в Лес, мы будем в большей безопасности. Мне казалось…
Но Торак так и не узнал, что именно ей казалось. Снег между деревьями вдруг вздыбился, приподнялся, и из него вынырнуло несколько белых человеческих фигур.
Слишком поздно Торак понял, что Волк рычал совсем не на зубра, а на этих безмолвных соглядатаев. «Всегда сперва посмотри, что у тебя сзади, Торак…» А он – в который уже раз! – совсем позабыл об этом.
Сжимая в одной руке нож, а в другой – топор, Торак прижался спиной к спине Ренн, которая уже вложила в лук стрелу. Волк стремглав кинулся в темноту чащи. А вокруг Торака и Ренн засвистели стрелы.
И тут самый высокий из сидевших в засаде мужчин вышел вперед и скинул с головы капюшон. В сумерках его темно-рыжие волосы казались почти черными.
– Ну вот, наконец-то мы их поймали! – услышали Торак и Ренн голос Хорда.
Глава 28
– Что ты делаешь? – кричала Ренн. – Он ведь хотел нам помочь! Почему ты обращаешься с ним как с изгоем!
– Хватит! – рявкнул Хорд, волоча Торака по снегу. Торак тщетно пытался вырваться или хотя бы встать на ноги, но сделать это оказалось нелегко, потому что руки у него были связаны за спиной. Итак, надежды на побег, похоже, быть не могло: их окружали Ослак и еще четверо таких же здоровенных мужчин из племени Ворона.
– Быстрей! – требовал Хорд. – Нам надо успеть до темноты!
– Но ведь это Слушающий! – Ренн, задыхаясь, бежала за ним. – Я могу это доказать! – И она указала на мешочек из кожи ворона, висевший у Торака на поясе. – Он нашел все три части Нануака!
– Вот как? – пробормотал Хорд. И, не замедляя хода, выхватил нож и срезал мешочек с пояса у Торака. – Ну что ж, теперь это мое.
– Как ты смеешь? – возмутилась Ренн. – Отдай сейчас же!
– Придержи язык! – зарычал на нее Хорд.
– С какой это стати? Кто сказал, что ты имеешь право…
Хорд
Ослак гневно заворчал, но Хорд так злобно на него глянул, что великан тут же замолк. Глядя, как Ренн выбирается из сугроба и с трудом поднимается на ноги, Хорд крикнул ей:
– Ты мне больше не сестра! – Он словно выплюнул эти слова ей в лицо. Грудь его гневно вздымалась. – Все считали, что ты погибла, когда мы нашли твой колчан в ручье. Фин-Кединн три дня молчал, но я-то ничуть не печалился. Я был даже рад. Потому что ты предала свое племя, ты опозорила меня! Жаль, что ты и в самом деле не умерла!
Ренн поднесла дрожащую руку к губам. Из губы текла кровь. На щеке тоже виднелась красная кровавая дорожка.
– Зря ты ее ударил! – с угрозой заметил Торак. Хорд повернулся к нему:
– Не твое дело!
Торака поразило ожесточенное, замкнутое выражение его лица. Красивый молодой парень, с которым он всего месяц назад сражался, стал похож на тень. Щеки его запали, глаза были красны от бессонницы, а на руке, сжимавшей Нануак, он так обгрыз ногти, что виднелась влажная воспаленная плоть. Что-то явно терзало его, не давая покоя.
– Прекрати пялить на меня глаза! – прорычал Хорд.
– Хорд, – сказал ему Ослак, – нам пора. Этот медведь…
Хорд резко крутанулся на месте; взгляд его покрасневших глаз, казалось, силился пробиться сквозь сгущавшуюся тьму.
– Медведь, медведь! – пробормотал он с отвращением. – Все только и говорят об этом медведе!
– Пошли, Ренн. – Ослак наклонился к девочке и протянул ей руку. – Ничего, скоро мы твои ссадины вылечим. Стоянка недалеко.
Но Ренн на него даже не взглянула и сама, шатаясь, поднялась на ноги.
Быстро глянув вдоль тропы, Торак успел заметить, как в густой тени под молодой елью сверкнула пара янтарных глаз.
У него екнуло сердце. Если Хорд заметит Волка, он ведь может…
К счастью, всеобщее внимание было приковано к Ренн.
– А что, мой брат теперь стал вождем племени Ворона? – спросила она надменно. – И теперь все следуют его указам, а не Фин-Кединна?
Пятеро ее соплеменников дружно понурились.
– Все не так просто, – пробормотал Ослак. – Три дня назад на нас напал тот медведь. И убил… – Голос его дрогнул. – Убил двоих наших.
Вся кровь, казалось, отхлынула от лица Ренн. Она подошла к Ослаку и внимательно на него посмотрела; только теперь она заметила на лбу и на скулах великана траурные отметины, сделанные серой речной глиной.
– Нет, – прошептала она, касаясь его руки, – нет, не может быть…
Но Ослак молча кивнул и отвернулся.
– А Фин-Кединн? – Голос Ренн зазвенел. – Фин-Кединн не…
– Фин-Кединн тяжело ранен, – сказал Хорд. – и если он умрет, то вождем, конечно же, стану именно я. Уж я об этом позабочусь.