Братик
Шрифт:
Тот начал отвечать, рот раскрывался, но одумался вовремя и, кивнув головой, пошёл распоряжаться. Но пока собирались, погоды решили помешать прогрессорству и выдали чуть ли не вдруг приличный и холодный дождь. Вроде только солнце светило, а тут как по мановению волшебной палочки набежали тучи и дождь.
Тронулись на следующее утро. В сопровождении князя Углицкого Ляпунов выделил десяток самый прилично одетых и на хороших дорогих конях дворян. Всё же хоть Юрий Васильевич и всего лишь удельный князь, но как ни крути — брат Великого князя.
Калуга город небольшой, возможно пару тысяч населения
Продукты и вовсе стояли на земле просто в корзинах или мешках. Слышался визг свиней, неурочный заполошный крик петухов, мычание коров и ржание лошадей. Юрий Васильевич естественно не слышал, но представить эту разноголосицу мог, глядя хотя бы на задирающего голову к Солнцу чёрно-красного петуха. А ещё на въезде пахло пирогами. Ходили девка, бабы и даже пацаны и с лотков продавали пироги и просто булки.
Юрий Васильевич не утерпел и попросил брата Михаила купить ему пирожок с капустой.
Тесто тёмное, видимо смесь пшеничной и ржаной муки, но вкусно. Вкус детства. Мать у Артемия Васильевича очень похожие делала. Именно печёные, а не жареные.
И словно привлечённая запахом пирогов птица удача решила спикировать на торг Калуги и преподнести Боровому искомое. Добрались они с братом Михаилом и дворянами до гончарных рядов. Нда, добрались слово правильное. Грязь после вчерашнего дождя на торгу приличная, а ещё народ, прознав, что на торг сам брат Великого князя приехал, так и норовил в ноги броситься. Все на колени бухаются и по этой грязи к нему ползут. Это что надо с народом сделать, чтобы такое ему привить. Хорошо дворяне из его свиты оказались к такому повороту готовы и плетьми стали разгонять коленопреклоненных. Боровой морщился и отворачивался. И ползание на коленях противно, и тем более, избиение этих людей. В Кремле ему просто кланялись, а тут вона чё.
В гончарном ряду на интересную штуковину Юрий Васильевич наткнулся почти сразу. Мужик продавал горшки из… ну, белой эту глину назвать сложно, скорее серой глины. Горшки были обожжены и даже раскрашены, что-то типа ромашек нарисовано. Цветок с жёлтой серединой и белыми лепестками.
— Сам делаешь? — обратился Юрий Васильевич к продавцу после того, как его служивые подняли с колен.
Чего-то ответил. Монах накарябал на листке свинцовым карандашом: «Вдвоём с братом делают».
— Покажешь, где глину берёшь? — обрадовался Боровой.
Мужик взгляд потупил. Ясно, коммерческая тайна.
Событие тридцатое
Гончара звали Евдоким. И он был не из Кулуги. Приехал он специально на торг, чтобы свою продукцию продать из села Кондырево, что примерно в пятидесяти верстах на север от Калуги. И не на телеге привёз гончар свои горшки и прочие миски. На большой лодке они прибыли. Оказалось, что село это, которое принадлежит Кочеву (Коч) Владимировичу Поливанову, обосновалось на реке Шаня (приток Угры, бассейн Оки). По рекам и привезли братья товар. Землицу, где роют глину они арендуют у сына этого самого
Всего у Поливанова сто восемьдесят четей землицы не включая пойменный луг, где находится яма, в которой Евдоким глину роет. Насколько понимал Артемий Васильевич сейчас не те времена, землю купить у этого Поливанова нельзя, она дана ему в пользование Великим князем, за то, что тот служит в конном войске и приводит с собой четверых боевых холопов.
Юрий Васильевич купил у гончара пару горшков и большую, теми же ромашками, расписанною чашку, можно и супницей назвать. Цветочки эти оказывается дочь брата Евдокима Зосимы рисует. И она глухонемая.
Ни о чём договариваться с гончаром Боровой не стал. Он сам пока не знал, что делать. Глину можно тупо купить у этого Коча и привезти на лодках в Калугу. А можно поступить правильней. Тут вокруг Калуги люди живут и лес прилично уже изведён и на засеки, и на дома, и на дрова. Сплавлять его сюда? А зимою. И опять же это работа, сначала сплавлять, потом вытаскивать из реки, складировать. Труд мартышкин. Не проще ли построить кирпичный завод в этом самом Кондыреве. Леса по словам гончара там хватает. Людей можно привезти. А можно и нанимать на лето. Но завод — это корпуса, это печи, это люди. А значит и жильё.
Боровой лежал на той самой кровати, на которой его задушить хотели, и думал. Если кирпичный завод строить там в Кондырево, то ведь напрашивается и стекольный завод нужно там же строить. Здесь, в Калуге, обязательно эти два пожароопасные производства подожгут город. А там жильё для рабочих нужно строить с учётом розы ветров. И… И значит срочно нужно туда отправить человека, просто сидеть на берегу с удочкой и смотреть по флюгеру, откуда ветер дует. И заодно местных чтобы спросил, откуда весною дует, откуда летом, ну и так далее. Главное, конечно летом. Зимой пожар менее вероятен.
И ещё кувшины из белой глины Артемия Васильевича на мысль навели. Обычный фарфор он сделать не сможет. Там нужен полевой шпат. И он понятия не имеет, где его взять. Вроде на Кольском полуострове есть. Ага в шестнадцатом веке только оттуда и не хватало возить. А вот для костяного фарфора полевой шпат, кажется не нужен. Нужна вот эта вот белая глина, костная зола и песок. И гончар есть под рукой, почему не попробовать. Да, он не знает пропорции. Ну, провести десяток экспериментов и найти. А потом уже более точный оптимальный состав методом проб и ошибок вычислить.
Вот только нельзя забывать про татар. Они точно пойдут через эти места на Москву и не раз. Крепость строить?!! Да они Москву с её семьюдесятью тысячами населения могут взять. Не зря же Грозный бросит город и сбежит. А малую деревянную крепостцу шестидесятитысячное войско Давлет Гирея с пушками турецкими и янычарами возьмёт и не заметит даже. Так шестидесяти ли? По некоторым данным сто двадцать тысяч. Шестьдесят это Артемий Васильевич взял из соображений, что в исторических документах количество врагов нужно всегда на два делить.