Братство камня
Шрифт:
— За грань?
— Добраться до хранящейся в нас памяти о прежних жизнях.
Диана невесело рассмеялась:
— Я не верю в реинкарнацию…
— Я говорю не о каких-то конкретных жизнях, а о той памяти, вместилищем которой является каждый из нас. Геном человека по сути своей и есть память о нашей эволюции, заключенная в плоть.
— Звучит красиво, но мы говорим о конкретных воспоминаниях…
— Ну конечно! Возьмем, например, так называемых младенцев-пловцов. Стоит погрузить грудничка в воду, и он немедленно рефлекторно смыкает связки. Откуда
— Инстинкт самосохранения.
— В возрасте нескольких дней от роду?
Диана моргнула.
— Этот инстинкт — наследие тех незапамятных времен, когда человек был не человеком, а амфибией. При контакте с водой ребенок — не он, его тело — вспоминает то, что находится за пределами сознания. Возможно, под гипнозом такие воспоминания возникнут не в подсознании, а в сознании.
Диана почувствовала смятение. Она больше не была уверена, что хочет остаться и совершить в этом кабинете большой скачок. Окончательно смутила ее одна странная деталь: наступил вечер, и в кабинете сгустился сумрак, но глаза гипнолога сверкали ярче, чем днем. Диане даже показалось, что от его зрачков исходит особый, как у волков, блеск. У хищников между сетчаткой и склерой есть пластинки, отражающие большее количество света. У Саше был тот самый, серебристый взгляд… Диана решила уйти, но гипнолог неожиданно попросил:
— Не расскажете, какую сцену хотите пережить снова?
Диана взяла себя в руки, вспомнив, как несколько часов назад в палате Люсьена твердо решила довести дело до конца. Она вжалась в кресло и заговорила:
— В среду, двадцать второго сентября, около полуночи, мы с моим приемным сыном попали в аварию на окружном бульваре у ворот Дофин. Я не пострадала, но мой ребенок две недели находился между жизнью и смертью. Думаю, сегодня опасности больше нет, но…
Диана колебалась:
— Я бы хотела восстановить в памяти минуты, предшествовавшие аварии. Каждое движение, каждую деталь. Я должна быть уверена, что все сделала правильно.
— Вы думаете, что не справились с управлением?
— Нет. Авария случилась из-за грузовика, выехавшего поперек дороги. Но… В тот вечер я немного выпила и хочу быть уверена, что хорошо пристегнула ребенка.
Преодолев последние сомнения, она добавила:
— Не стану скрывать, что в момент столкновения ремень не был пристегнут.
Глаза Саше блеснули в темноте, как два огонька. Он наклонился к Диане через стол и спросил:
— Если ремень не был пристегнут, значит, вы забыли это сделать, так я понимаю?
— Я знаю, что пристегнула ремень. И хочу проверить это под гипнозом.
Врач задумался. Он был удивлен не меньше Шарля Геликяна.
— Допустим, вы это сделали, — наконец сказал он. — Как же объяснить, что в момент столкновения пряжка оказалась расстегнутой?
— Думаю, ее расстегнули в дороге.
— Это сделал ваш сын?
Она должна сказать. Должна поделиться своей гипотезой.
— Думаю, это сделал человек, заранее пробравшийся в мою машину. Аварию подстроили и осуществили, следуя точному плану.
— Вы
— Считайте, что шучу, и загипнотизируйте меня.
— Это полный абсурд. Зачем кому-то строить вам козни?
— Загипнотизируйте меня.
— Неужели вы и впрямь верите, что злоумышленник рискнул бы своей жизнью, оставаясь с вами в машине в момент аварии?
Диана поняла, что ничего не добьется от психиатра, взяла сумку и встала.
— Подождите, — повелительным тоном произнес Саше и жестом предложил ей вернуться в кресло. Психиатр приветливо улыбался, но Диана поняла, что он нервничает.
— Садитесь, — сказал он. — Давайте начнем.
28
Первым стало ощущение воды.
Ее сознание плавало в чем-то жидком. Как тюк в протекающем трюме грузового судна. Как косточка в мякоти плода. Она раскачивалась на волнах внутри собственного черепа.
Потом она ощутила раздвоение.
Как будто ее сознание разделилось на две отдельные сущности, одна из которых могла наблюдать за другой. Она спала — и наблюдала за собой во сне. Собиралась с мыслями — и видела со стороны, как сосредотачивается.
— Диана, вы меня слышите?
— Я вас слышу.
Она погрузилась в гипнотический транс практически мгновенно. Для начала Поль Саше попросил Диану сфокусировать внимание на красной линии — она была нарисована на стене, потом предложил почувствовать, как тяжелеют ее руки и ноги. Диана обрела невероятную ясность сознания. Тело ее каменело, а разум взмывал, освобождаясь от пут.
— Мы вызовем воспоминания об аварии.
Диана сидела, выпрямив спину, положив руки на подлокотники кресла. Она кивнула, соглашаясь.
— Вы выходите из дома матери. Который сейчас час?
— Около полуночи.
— Где вы находитесь, Диана?
— Под козырьком дома 72 по бульвару Сюше.
Шум ливня. Прозрачные дождевые струи. Тысячи желобков на черной поверхности мостовой. Высокие, омытые водой фасады домов. Излучающие синеватый свет фонари, жадными ртами заглатывающие туман.
— Как вы себя чувствуете?
Она улыбнулась, не открывая глаз.
Шампанское струится по ее венам, как подводная река, которой нипочем льющии с неба дождь. Диана слышит, как частые мелкие капли барабанят ей по затылку. Она отлично себя чувствует. Пережитый за ужином гнев прошел. Забыт и поцелуй Шарля. Она погружена в настоящее.
— Диана, как вы себя чувствуете в эту минуту?
— Замечательно.
— Вы одна?
Она держит на руках сына. Наслаждается теплом его хрупкого тела. Он спокойно спит, покоясь затылком на сгибе ее руки, и шум дождя ему не помеха.
— Я с моим приемным сыном Люсьеном.
— Что вы делаете?
— Иду по бульвару.
— Какое там движение?
— Дорога пустая.
— Где припаркована ваша машина?
— У Отейского ипподрома.
— Помните точный адрес?