Братство Маргариты (сборник)

Тополь Эдуард Владимирович

Грузенберг: И текст в переводе Ролинга, который приводился о деле убийства, тоже неправильный. Там даже вставлено два слова, которых нет в оригинале, не так ли?

Коковцов: Это в переводах Ролинга сочинения Хаима Виталя, где говорится об убийстве скорлуп; я сказал, что скорлупы нельзя убить, потому что дело идет о духовных существах. Сличив текст Ролинга с текстом подлинного сочинения, я убедился, что эти два слова («убийство скорлуп») самовольно вставлены Ролингом, как и несколько слов вначале.

Я здесь увидел некрасивые передержки.

Грузенберг: Некрасивые передержки?! Ролинг вставил два слова в начало, изменил текст в середине! А на самом деле у Хаима Виталя никаких указаний на приношения в жертву нет!

Карабчевский: Затем я хотел еще спросить по поводу следующего. Как исторические критики относятся к указаниям на процессы, которые были в Средние века, и каким образом те из ученых, которые приходят к заключению, что рассказы об употреблении крови вымысел, каким образом они относятся к этим историческим событиям или рассказам?

Коковцов: Они подвергают это большим сомнениям.

Карабчевский: Вам известен Вагензейль, что он – еврей или нет?

Коковцов: Я не знаю, еврей или нет, я знаю, что это был враг еврейства и что он написал известную книгу против еврейства.

Карабчевский: По поводу полемики с этим автором и другими вы можете назвать ряд ученых имен, которые указывают, каким образом в Средние века нарождались подобные процессы, какими побуждениями и кто ими руководил?

Коковцов: Я подробностей не могу припомнить.

Карабчевский: Я говорю, что раз исторический критик приходит к заключению, что это есть вздор, то у него есть аргументация.

Коковцов: Да, конечно, они оспаривают разные измышления и наветы.

Карабчевский: Тут говорили о разных процессах. Не известны ли вам по Саратовскому делу следующие обстоятельства? Говорилось, что обыкновенно преступления ритуального характера приурочиваются к весне, к Пасхе. Не знаете ли вы, Саратовское убийство когда имело место?

Коковцов: Одного мальчика убили в декабре, другого в январе.

Карабчевский: Были ли там какие-нибудь специфические уколы, из которых делались выводы, что это преступление крови?

Коковцов: Насколько мне помнится, большого количества уколов не было, но над обоими мальчиками было совершено обрезание.

Карабчевский: По поводу Велижского дела вам известно, что после окончательного приговора осужденные были признаны невиновными и были освобождены, причем было ясно доказано, что они невиновны?

Коковцов: Да, мне помнится это.

Маклаков: Не помните

ли беседы Гилеля с одним язычником, который просил рассказать ему сущность учения Талмуда, а Гилель сказал, что расскажет в течение того времени, пока можно простоять на одной ноге?

Коковцов: Да, помню.

Маклаков: Скажите, кто был Гилель?

Коковцов: Это был один из древнейших и авторитетнейших представителей раввинизма, он жил в I веке до Р.Х.

Маклаков: А такая беседа была?

Коковцов: Он сказал, что вся сущность еврейского закона заключается в том, чтобы не делать другому того, что самому неприятно.

Маклаков: Так что сущность еврейского закона – «не делай другому того, что тебе неприятно». Вот это изречение Гилеля не сходно ли с одним из христианских изречений? Нет ли у нас, христиан, в этом же роде изречения?

Коковцов: Оно подходит к евангельскому изречению «люби ближнего, как самого себя», которое, впрочем, встречается уже в книге Левит.

Маклаков: И в этом Гилель видел всю сущность еврейской религии?

Карабчевский: Позвольте мне еще вопрос. Здесь говорилось о раввине Шнеерсоне в том смысле, будто ему отправлялись бутылки с кровью. Не имеются у вас более специальные сведения о Залмане Шнеерсоне, основателе хасидизма?

Коковцов: Мне о нем очень мало известно.

Карабчевский: Скажите, не известно ли вам, что его личная жизнь отличалась крайним благочестием и чистотой нравственности?

Коковцов: Я подробностей не помню, но я читал о Шнеерсоне.

Карабчевский: Не известна ли вам, например, его патриотическая деятельность во время Отечественной войны?

Коковцов: Да, кое-что я читал, но точных сведений не имею.

Карабчевский: Я больше вопросов не имею.

Маклаков: Профессор, вот тут говорили о франкистах, о секте, основанной Франком, о диспуте во Львове. Вы знаете, кто такой Франк?

Коковцов: Он хотел реформировать еврейство. Он был последователем Саббатай-Цеви, который выдавал себя за Мессию.

Маклаков: А потом, после диспута, не выдавал ли себя Франк за вновь воскресшего Иисуса Христа?

Коковцов: Не помню.

Маклаков: А как он окончил свою жизнь, не был ли он шпионом?

Коковцов: Он находился долгое время в тюрьме в Ченстохове.

Маклаков: По обвинению в шпионаже?