Братва и кольцо
Шрифт:
— Чо оно гонит?
Двое у лошади не обратили на эту реплику никакого внимания.
Арвен положила свою руку на плечо Агроному:
— Мне бы только до реки добраться. В там уже наши. Фашисты туда не сунутся.
Бродяга приобнял девушку, положив свою пятерню на её аппетитный задик:
— Онайнасски. Арвен, давай живо! Одна нога здесь, другая там!
Арвен игриво шлёпнула по его ладони и прошептала:
— Норы маймундэ кутагам!
Пока Сеня и другие карапузы медленно сходили с ума, Арвен лихо вскочила на лошадь, придавив при этом руку Фёдора. Полутруп-полукарапуз
— Не гони — на пень наскочишь!
Белая лошадь посреди унылого степного пейзажа служила неплохим ориентиром для отряда конных эсэсовцев — их чёрные силуэты постепенно подбирались всё ближе и ближе к беглянке со столь ценным грузом. Когда вырвавшийся вперёд всадник почти настиг Арвен и попытался дотянуться до Фёдора, девушка смахнула набежавшую слезу и швырнула под копыта чёрного эсэсовского скакуна любимую косметичку, взорвавшаяся под подковой пудреница рассеяла облако пудры, а четыре таблетки виагры, растоптанные следующим всадником, практически моментально лишили его скакуна былой прыти — тот постепенно перешёл на мелкий шаг, а потом и вовсе остановился, стряхнув с себя своего седока и принявшись гоняться за ним по всему полю.
Арвен тем временем скинула с себя плащ, блузку, юбку и, оставшись в одном только шикарном кожаном бельё, игриво распустила волосы.
Конные эсэсовцы издав дружное: «Oh, ja», пришпорили своих коней с ещё большим рвением и принялись срывать с себя свои шмотки, оставаясь в одних только чёрных семейных трусах.
Арвен потянулась к уху своей лошади:
— Шевели копытами, тупое животное! Догонят — никому не поздоровится!!! Видела, какие у них жеребцы??? Их восемь — ты одна, задумайся!!!
Лошадь Арвен, явно впечатленная нарисованной перспективой, словно заправская спринтерша, сделала резкий спурт и, оторвавшись от преследователей, выскочила к давно видневшейся уже реке с невысокими каменистыми берегами. На полном скаку влетев в реку и поднимая фонтаны брызг, они выбрались на другой берег. Арвен лихо развернула лошадь, застыв лицом к фашистам, высыпавшим на противоположный берег.
Теперь их разделяла только неглубокая речка, пусть и с достаточно быстрым течением, но эсэсовцы, к её удивлению, в нерешительности застыли у самой кромки воды. Их лошади нетерпеливо переминались с ноги на ногу, но хозяева словно не решались войти в воду, гарцевавший впереди остальных рослый всадник поднял вверх левую руку и, поправив капюшон, обратился к Арвен. Голос его звучал глухо, а слова были сильно исковерканы немецким акцентом:
— Фройляйн, оттафай малшыка!
— С мягким знаком! — с нескрываемой ненавистью выкрикнула Арвен.
Дылда-эсэсовец взмахнул рукой, седоки хлестнули коней, и вся кавалькада ринулась форсировать реку.
Арвен, с детства воспитывавшаяся в седле (изгибы её ног не оставляли в этом ни капли сомнений), легко перегнулась на левую сторону, опустившись лицом практически до самого речного потока, зачерпнула добрую пригоршню холодной
— Надо, надо умываться по утрам и вечерам. А нечистым и фашистам — стыд и срам! Стыд и срам! Кто сто лет не умывался и нацистами остался…
Где-то выше по течению, за изгибом реки зашумела прибывающая вода. Невиданный поток воды. Добравшиеся почти до середины реки эсэсовцы едва успели повернуть свои головы в направлении надвигающейся катастрофы. 6 этот момент на них со звуком работы гигантского унитаза низверглась Ниагара. Ледяной поток смыл бравый эскадрон, в несколько мгновений разбросав фашистов и их коней по острым камням, срывая последнюю одежду и сбрую, унося тела вниз по течению…
Когда промчавшаяся со скоростью курьерского поезда лавина ледяной воды стихла за следующим изгибом русла реки, от эсэсовцев остались только разбросанные там и тут хромовые сапоги да чёрные семейные трусы, зацепившиеся то за камень, то за прибрежный куст.
Арвен несколько секунд смотрела вслед удаляющейся стихии, потом позволила себе улыбнуться и высказалась вслух:
— Помойтесь, ребятки.
Тронув поводья, она развернула лошадь и, не оглядываясь назад, продолжила свой путь, с нескрываемым злорадством напевая себе под нос:
— В эту ночь решили самураи перейти границу у реки…
Внезапно Фёдор начал громко икать, тело его затряслось в конвульсиях, изо рта опять пошла обильная пена. Арвен, поморщившись, принялась внушать малосознательному, о по правде сказать, попросту бессознательному карапузу:
— Неправильно ты, дядя Фёдор, блевать собрался!!! Блевать надо мордой вниз! Так гигиеничнее!!! Ты только на меня не сблевани! Химчистка салона моего Мустанга тебе в копеечку влетит!!! — Она презрительно смотрела на карапуза…
Фёдор не слышал ничего из того, что втолковывала ему Арвен. Охваченный бредом, его мозг крутил карапузу совершенно другие картинки — реальный мир легко скрывался за тем, что происходило в его сознании. Вот и сейчас то ли наяву, то ли в болезненном угаре Фёдору явился отец Арвен — Агент Смит. Лицо его было смазано, Фёдор никак не мог как следует различить черты его лица. Тот тряс его за больное плечо и долго и нудно задавал один и тот же, казавшийся нескончаемым, вопрос:
— Фёдор, может, хоть ты знаешь, где взять коды к компьютеру Зиона???
Арвен все так же внимательно наблюдала за Фёдором. Карапуза выворачивало наизнанку совершенно нешуточным способом.
— Вот свезло, так свезло… Ещё по дороге дуба врежет… — Покачала она головой, после чего выругалась — так, как и подобает столь юным и прекрасным созданиям, рано познавшим все прелести взрослой жизни, пришпорила коня и помчалась прочь от реки.
Глава шестая.
В ДОМЕ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ СМИТ
О вы, друзья, как ни садитесь…