Братва. Пощады не будет
Шрифт:
– Я – пас, – флегматично ответил Киса и, узрев на журнальном столике забитую папиросу, тут же сунул ее себе в рот. – Пыхну, пока вы разбираетесь. Если в силах, кончай Монаха сам. Но лучше и не пытайся – Монах тебе не по зубам – на моих глазах в штрафном изоляторе одного бугая на больничку спровадил. Тот так и остался калекой.
Поведение соратников Могильщика меня приободрило, особенно грела мысль о «нагане», больно упиравшемся цилиндриком глушителя в копчик. Кстати, в сложившихся обстоятельствах эта боль показалась чуть ли не наслаждением. Должно быть,
– Лады, Могильщик, – я беспечно взял рюмку и опрокинул ее в рот, решив немного поиграть и выяснить интересующие меня моменты. – Жизнь не стоит того, чтобы за нее цепляться. По крайней мере, моя забубенная. На карьер так на карьер. Обрыдло барахтаться, как той лягушке. Все одно из сметаны мне масло не взбить... Но напоследок удовлетвори любопытство – значит, встреча в пивнушке не случай? И кому за каких-то полмесяца на воле я успел солнце заслонить?
– Ты настоящий мужик! – голос Могильщика обрел прежнюю уверенность. Воспрянув духом, он достал из комода плоскую бутылку коньяка. – Убийца и к своей смерти должен относиться философски-спокойно. Все там будем. К тому же гарантирую – отправлю «в Сочи» безболезненно, и почувствовать ничего не успеешь. Желаешь – пей, сколько душе угодно. Я не садист какой-то. Понимаю...
– Ты не ответил на вопрос.
– Встретились, ясно, не случайно. Два дня тебя пас. Клиента светить не в моих правилах, хоть он и прижимистый, гад. Дал за тебя два «лимона» всего. Между прочим, чуть не половину этой «капусты» я спустил у «Маргаритки». Хотел, извини, чтобы последний день жизни ты провел в удовольствиях... Празднично.
– Поразительно, но есть в тебе что-то человеческое, – я усмехнулся и решительно отставил предупредительно наполненную рюмку. – Пить не буду. Уверен – отравлено...
– Но мы ведь обо всем договорились! – глаза Могильщика зло прищурились. – А ты луну крутить? На попятный?! Не выгорит! Работа уже оплачена, и я тебя сделаю!
Могильщик рывком выдернул ящик комода и лихорадочно стал в нем рыться, бормоча что-то невнятное.
Когда, уразумев наконец всю бесполезность своих поисков, он обернул ко мне перекошенное багровое лицо, то увидел направленный ему в лоб зрачок собственного «нагана». И сразу потерял дар речи. Его морковная физиономия приобрела пепельный оттенок. Я даже посочувствовал ему где-то в глубинах души.
Киса, поперхнувшись дымом, расхохотался:
– Я же, Могильщик, давал тебе цинк – не связывайся с Монахом. А теперь, по уходу, нам на карьер везти придется тебя...
Цыпа, до того времени остававшийся сторонним наблюдателем, лениво оттолкнулся от стены и сел за столик. Но с завидной предусмотрительностью – подальше от все еще немого Могильщика, чтобы случайно не оказаться на линии огня.
Видно, и Киса, и Цыпа не сомневались, что участь Могильщика мною уже решена. Цыпа, не спрашивая разрешения, взял из портсигара папиросу и с явным удовольствием закурил, глубоко затягиваясь.
– Тебе уже не пригодятся, – цинично объяснил он Могильщику, насмешливо глядя
– Вполне. Но только при условии, если мы с Могильщиком не придем к обоюдному согласию.
Я с удовольствием отметил, что лицо Вадима чуть разгладилось, в глазах появились некоторые проблески надежды.
– Мне необходимо знать, кто заказал для меня деревянный бушлат? Предупреждаю – версия о таинственном посреднике не прокатит. Ты не кретин и не взялся бы за дело, о котором известно третьему лицу. Тем паче, с тобой рассчитались вперед, а это убеждает, что заказчик тебя знает и верит. Поручение от него, по всему, не первое. Учти – все одно расколешься. Правда, боюсь, это уже не изменит судьбу твою...
– Ты похож на того джинна из кувшина, который, как подарок, предложил рыбаку способ смерти на выбор. – Могильщик затравленно улыбнулся. – Коли задание я не выполнил, да и бабки истратил – мне кранты. Так что выбор небогат: либо ты меня кончишь, либо заказчик. Не понтуйся и стреляй в голову. С детства боль не переношу...
– Такая же история. Особенно зубную, – я плеснул в рюмку Вадима из плоской бутылки. – Хапни, встряхнись. И поговорим по-деловому.
Могильщик к рюмке даже не притронулся.
– Цианит? – усмехнулся я.
– Мышьяк, – неохотно признался тот.
– Фу, гадость какая! Мог бы припасти что-нибудь посолиднев и покруче. Не уважаешь, как погляжу.
– Цианистый калий – дефицит, да и стоит поболе героина. – Могильщик покосился на рюмку. – Но ты не гони зря. Мучиться я бы тебе не позволил – добил бы из «нагана».
– И на том нижайше благодарю, благодетель! Ладно, покончим с реверансами. Вернемся к нашим баранам. Предлагаю сделку: ты мне заказчика, а я, кроме жизни, одарю тебя своей дружбой и возьму на серьезное дело, которое враз ликвидирует твои материальные проблемки. – Я кивнул Кисе с Цыпой. – Считайте, что тоже в доле. А то труповозами ишачить, уверен, не предел ваших мечтаний.
Должно быть, уяснив ситуацию и врубившись, что куда ни кинь – всюду клин, Могильщик решился:
– Ты отлично знаешь этого человека. Заказ на убийство получен от Ворона... После твоего рассказа мне стал ясен мотив. Он боится, что будешь мстить за свои годы тюремной баланды.
– Что-то в этом роде я и предполагал. Выходит, Ворон жив-здоров и все еще в городе обретается?
Могильщик принес из кухни литровую бутыль «Смирновской» и стаканы.
– Ворон здесь, шерстью оброс, заматерел – контролирует целую армию ресторанных и даже надомных проституток. – Вадим плеснул всем по полстакана. – Но в прошлом году, вконец оборзев, он сунулся в «Большой Урал». А этот кабак – вотчина Хромого. Думаю, по его инициативе вскоре неизвестный «хулиган» перебил молотком Ворону позвоночник. Так что ныне он паралитик, на каталке по квартире передвигается. Из дома носа не кажет.