Братья 2. За закрытой дверью
Шрифт:
Разворачиваюсь к Андрею и пою теперь ему прямо в глаза. Мне кажется, что он даже не моргает, смотрит на меня чем-то таким… Этот взгляд вселяет в меня веру, что даже сейчас я прекрасна. Вдохновленная ответной реакцией единственного преданного зрителя, позволяю танцам пересечь тонкую грань. Да, больно уж похоже на приватный танец стриптизерши, ну что есть, то есть. Скопившийся стресс находит вот такой сомнительный выход. Зато спускаясь со стола, чудом не навернувшись на гигантских каблуках, могу вдохнуть полной грудью.
– Пошли на воздух, мне душно, – говорю я.
Выхватываю
– Не знаю, как на немецком ни «суки», ни «отсосите». Так и не выучила этот чертов язык.
– Сказать? – смеется Андрей.
– Да уже плевать.
Бросаю помаду, словно окурок, просто куда-то назад. На улице холодно, сейчас только начало весны. Вместо того, чтобы раздобыть верхнюю одежду, направляюсь к набережной, где будет еще холоднее.
Глава 10
Ночь. В средней такой речушке Майн пляшут цепочки золотых фонарных отблесков. Набережная освещена потрясающе: свет звезд убит полностью. От реки тянет морозом и воняет тиной.
– Помнишь, как долго мы раньше гуляли? – поворачиваюсь к Андрею и продолжаю идти задом наперед.
– Да, могли гулять всю ночь.
– Мы гуляли в Амстердаме, Вене, Париже, Женеве, Барселоне и еще паре-тройке отличных мест для гулянок. Только не помню, как было там. Помню места, города, но не нас. Как гуляли именно мы, помню только в одном городе. Там, где все началось, где мы познакомились.
– Тогда все было особенным, полностью согласен, – улыбка Андрея затмевает даже фонари.
– Мы еще ничего не знали друг о друге. Хотя, скажу по секрету, что ты мужчина обеспеченный, догадалась с первой секунды, когда подошел спросить у меня какой-то дурацкий адрес, – смеюсь я. – Ну не должен был ты захотеть со мной знакомиться! Мне было девятнадцать, я носила странные платья и чуть не танцевала, слушая музыку в наушниках. Не твой типаж, как ни крути.
– Почему же?
– Черт, ну не знакомятся миллиардеры на улице с первыми попавшимися девчонками. Тебе надо было вот в такой ресторан, – киваю назад.
– Я счастлив, что рискнул и попросил твой номер. Не мог и представить, что в очередной командировке найду любовь всей своей жизни.
Улыбаюсь, запрокинув голову, и разворачиваюсь. Теперь иду нормально рядом с Андреем.
– Первое свидание. Мы обошли весь город. Ходили целую ночь, я натерла мозоли, но не сказала. Набережная, куда страшнее этой. Ты попросил подождать и вернулся с огромным букетом магнолий. Они пахли нежностью, – делаю вдох. Пахнет сыростью и водорослями. – Андрей, прости. Это был перебор даже для меня. Я, чертова эгоистка, думала только о себе. Мне захотелось херни, и я ее устроила. Тебе, должно быть, было стыдно и неловко. Прости.
– Тебе не за что извиняться. Мне было хорошо, как никогда.
Поглядываю на Андрея, он все продолжает улыбаться. Сейчас не хочу улыбок, поэтому подхожу к ограждению у реки. Вижу подвесной мост, и кучу красивых зданий на другом
– Как же я ненавижу этот город, – вцепляюсь в поручень, чтобы от холода стало еще хуже. – Он отталкивал меня всем: вылизанными улицами, зашкаливающим пафосом, всеми этими идеальными местами для успешных людей, своим блеском и дороговизной. Мне было тошно и на окраинах. Я реально думала: «А вдруг место способно свести с ума?» А сейчас смотрю и понимаю, что этот город – весь мир. Вот это действительно страшно. Андрей, а ты его любишь?
– Мне здесь комфортно, я привык к жизни во Франкфурте. Здесь удобно вести мой бизнес, у меня много знакомых.
– Я спрашиваю не об этом! – смотрю на него так, словно сейчас ударю. – К черту удобства, все эти иллюзии! Любишь его, блять, или нет?!
– Не знаю.
– Хватит врать! Мы всегда знаем, любим или нет! Так что?! Любишь?! Любишь?!
У меня все лицо дрожит от злости. В этот момент мне хочется обдать Андрея ледяной водой, хотя это стоило бы сделать со мной. Понимаю, что невменяема, все же, если он не ответит мне прямо сейчас честно, я сделаю что-то страшное.
– Нет, – говорит Андрей.
Гора ненависти обваливается в мгновение. Губы кривит печальной судорогой, глаза наполняют слезы.
– Почему? – спрашиваю так жалостливо, словно мне обидно за Франкфурт.
– Потому что тебе здесь было плохо.
С Андреем не все в порядке. Обычно он хорошо контролирует эмоции, сейчас выражение лица меняется каждую секунду. Похоже, что я не только себе устроила неплохие эмоциональные качели. Снова отворачиваюсь, чтобы дать ему прийти в себя, и запрыгиваю на ограждение. Мне нравится сидеть высоко над шумящей рекой и видеть, как Андрей не способен прятать чувства.
– Возьми пиджак: на улице так холодно.
Оставшись в рубашке, Андрей набрасывает мне на плечи свой пиджак. Нежность. Ей пропитывает воздух, как и тогда, больше пяти лет назад. Я сижу, он стоит. Проснулся, а двигаться еще не решается.
– Садись, – киваю в сторону.
– Думаю, для нас обоих будет безопаснее, если я останусь стоять.
– Да хватит контроля! Сколько можно, Андрей? Стань наконец-то участником, а не зрителем. Здесь круто.
Садится. Смотрю на Андрея и улыбаюсь ему глупо и по-детски, как сообщнику. Он не улыбается, только смотрит на меня, и, увы, это не обычная нежность. Я сама виновата в том, что Андрей не сводит с меня глаз, сама выбила ему почву из-под ног.
Сейчас мне хорошо. Сидеть непонятно где в холоде и приятной компании чудесно. Не скажу, что это та свобода, о которой я мечтала, в любом случае сейчас мне лучше, чем было еще совсем недавно. Первый полет Андрея в открытом пространстве своей души заканчивается быстро. Вот он снова стоит передо мной, его лицо уже не меняется каждый миг. Запрокидываю голову, чтобы попытаться рассмотреть звезды и покачиваюсь. Страх пробивает поясницу. Жду, что рухну в воду, но меня что-то тянет назад. Андрей схватил меня за плечо и не позволил провалиться в бездну.