Братья 2. За закрытой дверью
Шрифт:
Целую Мишутку в щечку и хочу отойти, как вижу надутые губы Димы. Почти всегда, когда ухожу, целую на прощанье обоих.
– А папочке поцелуйчик?
Смотрю на него, как на кусок дерьма, а он мне улыбается. Так Дима улыбается, когда дарит цветы или предлагает массаж. Концентрация презрения к нему достигает пика, меня сейчас или вырвет, или разорвет на части.
К сожалению, в этот же момент на меня смотрит и Мишутка. Он удивляется, переводя глазки от мамы к папе. Почему это мама не хочет поцеловать папу? Дима не просто кривляется, играя в примерного
Глава 6
Закрыв дверь с обратной стороны, автоматически вытираю губы тыльной стороной ладони. Такси. Кафе не слишком далеко и не слишком близко от работы Димы. Андрей уже ждет меня, его сложно не заметить: слишком качественный костюм для этого заведения.
– Привет, Мира, ты прекрасно выглядишь, – улыбается Андрей, вставая, чтобы отодвинуть для меня стул.
Останавливаю его взглядом и сажусь сама. Слишком самонадеянно: неприятные ощущения все еще заставляют ерзать на стуле.
– Можно сразу к сути вопроса?
– Разумеется, – опускает взгляд Андрей.
– Что ты сделал? Дал взятку, чтобы подделали анализы?
– Да. Я не знаю результат, потому что в любом случае результат был бы один: подтверждающий отцовство Димы.
– И зачем ты это сделал?
– Ты хотела, чтобы ребенок был от него.
– Какая разница, чего я хотела?!
– Для меня принципиальная. Так было бы проще всем, а главное тебе. Мира, разве ты не этого хотела? Ты смогла быть с Димой, спокойно растить с ним ребенком без сомнений и сложностей. Мне казалось, что это лучший вариант.
– Думаешь, ложь может быть лучшим вариантом? Я имела право знать, кто отец моего сына, имела право на правду!
– Полностью согласен. Прости, я не должен был решать за тебя. Был уверен, что так упрощу сложную ситуацию, в итоге только обострил. Разумеется, ты имеешь право на правду, она здесь, – Андрей протягивает конверт. – Это настоящий результат. Я так и не смог открыть. Он твой, Мира.
– Нет, твой. Открывай и читай.
Откинувшись на спинку кресла, смотрю на растерявшегося Андрея с вызовом. Победив самого себя, он вскрывает конверт и выпрямляет лист.
– Андрей Сутин. Вероятность отцовства девяноста девять и девять…
Андрей смолкает не то от личного шока, не то от моей странной реакции. Из меня вырывается громкий неопределенный звук, похожий и на смех, и на всхлипы. Запрокидываю голову и смотрю на белый потолок с корявыми люстрами. Первое ощущение: досада, она колет в позвоночник, но быстро проходит. Вместе с ней исчезает все. Шок образует воронку, куда засасывают абсолютно все эмоции.
– Ну такая у нас правда, – улыбаюсь Андрею в лицо. – Поздравляю, папаша.
Мой сарказм заставляет Андрея приткнуть взгляд в листок.
– Мира, как ты догадалась?
– Группа крови. Случайно нашла анализы. У Миши четвертая, ее не может быть, когда у обои родителей вторая. У
– Да.
– Без понятия, что делать дальше. Новости дерьмовые, без обид. Все равно предпочитаю знать суровую правду, а не жить во лжи.
– Еще раз прости, это моя вина.
Нам приносят кофе, который заказал Андрей. Кофе никто не пьет. Андрей смотрит на меня, я смотрю в пустоту. Даже злость уже в смертоносной воронке, и я улыбаюсь уже иначе.
– Ну что скажешь после детального изучения моего лица?
– спрашиваю я.
– Я бы определенно сделал выбор в пользу комплиментов, но что-то мне подсказывает, что слышать их от меня, ты не расположена, – улыбается Андрей. – В таком случае могу сказать, что твоя новая книга потрясающая.
Андрею удается перенаправить воронку, теперь меня забрасывает кучей неопределимых эмоций. Искривив все лицо, выдавливаю:
– Ты читал мою книгу?
– Да, хотел попытаться понять тебя.
– Нет, Андрей, сейчас без шуток. Ты реально это прочитал?
– Да, – чуть не смеется Андрей.
– Ну нет, – уговариваю я его. – К моей великой радости, Дима не прочитал ни строчки, а ты читал ту самую книгу? Какой кошмар. Андрей, мне стыдно. Можешь себе такое представить? Почти никогда не бывает, а сейчас капец, как стыдно.
Действительно чувствую пекущую неловкость в груди и животе. Я прекрасно знаю, что написано в моей книге, а знать, что и Андрей знает, как оказалось, неожиданно тяжело. Пока я справляюсь с душевными метаниями, Андрей улыбается светлейшей улыбкой на свете.
– Но почему? – спрашивает он. – Ты написала о себе, написала поразительно и пронзительно.
– Потому что там есть ты. Разве тебе понравилось читать о себе?
– Здесь нужно другое слово. Не «понравилось», а «нужно». Мне это было нужно. Только прочитав тебя, смог понять. Знаю, что не слышал тебя, не замечал того, что происходило прямо на моих глазах, происходило с тобой. Это все правда. Я не был идеальным мужем и, по сути, не сделал никакого реального шага навстречу. Мои привычки, моя работа, все моя жизнь остались прежними, мне было удобно. Да, я был счастлив, ведь ты была рядом, но неудивительно, что ты не была. Ради меня ты изменила всю свою жизнь. Все вокруг было непривычным, многое тебе не нравилось, и даже меня не было рядом, чтобы поддержать. Я совершил много ошибок и все разрушил. Прости, Мира, мне, правда, жаль.
С каждым новым словом Андрея вихрь набирает оборот. Неловкости уже нет, теперь мне горько и сложно дышать. Я не готова слышать признание вины Андрея, когда до сих пор чувствую подобную перед ним. Не могу говорить, не могу смотреть на него. Что-то скользкое переворачивается внутри и мешает думать.
– Ладно, не будем о плохом. Мира, расскажи лучше, как ты?
– Да что здесь рассказывать? Я все еще сижу дома с ребенком. С Мишуткой не заскучаешь, дни пролетают мигом. Продолжаю писать, наконец-то начала получать заработок со своих книг. В целом ничего интересного, но меня все устраивает.